Книга Обитель Апельсинового Дерева, страница 190 – Саманта Шеннон

Никто здесь не надел своей короны. За этим столом они встретились как равные.

– Никто и никогда не захватывал Карскаро, – напомнила Кагудо. Богатство ее голоса заставило всех сидящих с ней рядом подтянуться. – Эти Веталда не зря выстроили свою крепость в горах. Наступление через вулканическое плато было бы безумием.

– Согласен. – Джантар склонился к карте. – Веретенный хребет кишит змеями. – Он постучал по нему пальцем. – Искалин располагает естественными укреплениями со всех сторон, кроме одной. Открыта граница с Лазией.

Кагудо, не изменившись в лице, взглянула на карту.

– Благородный Артелот Исток этим летом побывал во дворце Спасения, – сказала Сабран. – И узнал, что народ Карскаро служит Безымянному не по своей воле. Если удалить короля Сигосо, Карскаро сдастся сам, может быть, даже без крови. – Она указала обозначенный на карте город. – Под дворцом проходит приготовленный на случай осады ход. Донмата Мароса, по-видимому, наша союзница и, возможно, сумеет помочь нам изнутри. Если маленький отряд до начала штурма проникнет через этот ход во дворец, мы могли бы покончить с Сигосо.

– Но не с обороняющими Карскаро змеями, – возразила Кагудо.

Подошел слуга налить всем еще вина. Эда отказалась. Ей нужна была ясная голова.

– Тебе следует знать, Сабран, – продолжала Кагудо, – что я бы не приложила свою печать к этой осаде, не будь она жизненно важна для Лазии. Скажу откровенно, сомнительная мысль: пожертвовать нашими воинами ради отвлекающего маневра, пока ты схватишься с Безымянным. Ты оставила нам бой с котенком, а себе с котом, хотя до меня он может добраться так же скоро, как до тебя.

– Отвлекающий маневр придумала я, ваше величество, – вмешалась Эда.

Верховная правительница Лазии впервые взглянула на нее. У Эды мурашки пробежали по затылку.

– Дама Нурты, – произнесла Кагудо.

– Штурмовать Карскаро предложила королева Сабран, но это я посоветовала ей встретить Безымянного над Бездной.

– Понимаю.

– Конечно, – продолжала Эда, – вы плоть и кровь Онйеню, вашей стране в первую очередь угрожает Безымянный. Если вы пожелаете отомстить за его злодеяния против вашего народа, оставьте на осаде Карскаро одного из своих полководцев. И выходите с нами в море.

– Я буду рада твоему мечу, Кагудо, – сказала Сабран. – Если ты решишь сражаться рядом со мной.

– Действительно. – Кагудо отпила глоток вина. – Представляю, как ты обрадуешься обществу еретички.

– Мы больше не зовем вас еретиками. Как я и обещала в письме, те времена прошли.

– Вижу, дому Беретнет понадобилась какая-то тысяча лет и вот такой величины бедствие, чтобы вспомнить о вежливости, которую проповедует ваша же вера.

Сабран хватило мудрости выдержать паузу, давая ей время на размышление. Кагудо разглядывала Эду.

– Нет, – решила она наконец. – С тобой пусть отправляется Раунус. Он моряк, а для моего народа настоящее важнее старинных обид. Они захотят видеть свою правительницу на ближайшем к дому поле битвы. Карскаро слишком долго грозил нашим владениям.

Дальше разговор пошел о стратегии. Эда пыталась слушать внимательно, но мысли ее блуждали. Палата Совета словно смыкалась вокруг, душила ее, и в конце концов Эда не выдержала:

– С позволения ваших величеств…

Все прервали разговор.

– Разумеется, дама Нурты, – бегло улыбнулся ей Джантар.

Сабран смотрела ей вслед. И Кагудо тоже.

Ночь за стенами была на переломе. Эда своим ключом открыла калитку в личный сад, села там на каменную скамью и вцепилась в край сиденья.

Должно быть, она не один час просидела так, заблудившись в своих мыслях. Впервые груз ответственности тяготил ее, как огромный камень на плечах.

Все теперь решал вопрос, сумеют ли они с Тани справиться с жемчужинами. От них зависели тысячи жизней и само существование людского рода. Больше рассчитывать было не на что. Единственная надежда – что два осколка легенды способны связать зверя из горных недр. Каждый миг его жизни – это гибель солдат под стенами Карскаро. Каждая минута – еще один сгоревший корабль.

– Дама Нурты.

Эда подняла голову. Под начинающим светлеть небом перед ней стояла Кагудо Онйеню.

– Ваше величество.

Эда встала.

– Прошу тебя, – ответила Кагудо. На ней теперь был отороченный мехом плащ, застегнутый брошью на плече. – Известно, что сестры обители не покоряются никому, кроме Матери.

Тем не менее Эда оказала ей должное почтение. Правда, обитель не подчинялась никому, кроме настоятельницы, но в Кагудо текла кровь Онйеню, династии Матери.

Кагудо задумчиво рассматривала Эду. От красоты верховной правительницы замирало сердце. Узкие продолговатые глаза с поднятыми кверху уголками в глубоких глазницах над широкими скулами. Сейчас, когда она стояла, Эде видна была ее юбка из тапы сочного оранжевого оттенка. Волосы покрывала шапка королевы-воительницы.

– Ты, как видно, глубоко задумалась, – сказала Кагудо.

– Мне есть о чем подумать, ваше величество.

– Как и всем нам. – Кагудо оглянулась на Алебастровую башню. – Наш военный совет пока что закончен. Может, ты не откажешься прогуляться со мной? Мне нужно подышать воздухом.

– Это честь для меня.

Они пошли по гравийной дорожке, змеившейся через сад. Стражи Кагудо с золотыми браслетами выше локтя и смертоносными даже на вид копьями следовали за ним, чуть приотстав.

– Я знаю, кто ты, Эдаз ак-Нара, – на селини заговорила Кагудо. – Кассар ак-Испад несколько лет назад рассказал мне о молодой женщине, которой поручено охранять королеву Иниса.

Эда надеялась, что сумела скрыть изумление.

– Подозреваю, что ты уже знаешь о смерти настоятельницы. И о том, что обитель, по всей видимости, захвачена ведьмой.

– Я молилась, чтобы это оказалось ошибкой, – сказала Эда.

– Не все наши молитвы приносят плоды, – заметила Кагудо. – Между твоим и моим народом всегда было взаимопонимание. Клеолинда Лазийская принадлежала к моему дому. Я, как и мои предки, дорожила союзом с ее девами.

– Без вашей поддержки мы не достигли бы таких успехов.

Кагудо остановилась, развернулась к ней.

– Буду говорить прямо, – сказала она. – Я пригласила тебя на прогулку, чтобы с тобой познакомиться. Самолично. Красным девам, что ни говори, скоро предстоит выбирать новую настоятельницу.

В животе у Эды что-то оборвалось.

– Мой голос не в счет. Для обители я – изменница.

– Может быть, и так, но тебе, возможно, предстоит сойтись с ее самым древним врагом. И если ты сумеешь поразить Безымянного… тебе, конечно, простят все прегрешения.