Книга Феникс, страница 22 – Оле Адлер

- Я тебе потом расскажу. И покажу.

Фенов подмигнул, и я едва не затряслась от предвкушения.

Наверно, я бы воспламенилась и устроила у Гоши дома пожар, если бы мы не вышли на улицу. Холодный воздух быстренько меня охладил и взбодрил.  Вообще, все семейство Феновых заметно оживилось. Я едва успевала следить взглядом за ними. Оказывается, кидать мячик – это жутко весело. Особенно, когда тебе нет еще и пяти, а за ним мчатся папа и собака наперегонки. Потом кидать стал Гоша, а Катя с Бобсом, соответственно, ловить. Неожиданно Фенов бросил мяч мне в руки, я поймала, взвизгнув не хуже их пса. Кинула обратно Гоше, потому что ко мне уже мчались Катя с собакой.

Смеясь и весело угрожая друг другу, мы там перебрасывались около часа. Я успела побыть во всех командах, запыхалась и разрумянилась. Холодно не было – совсем.

Вернувшись с ними домой, я собиралась взять сумку и вызвать такси, но Гоша даже не думал отпускать меня.

- Всем мыть лапы, есть творог и на бочок, - скомандовал Фенов.

- Я поеду, -робко вклинилась, потянувшись за сумкой.

Он нахмурился, отрицательно замотал головой.

- Еще немного,- попросил он. – Задержись. Я их быстро угомоню.

- Гош – начала я.

- Поговорить надо. О деле, - добавил он, убивая зародыше мои дезертирские планы.

- Ладно.

Меня и уговаривать не пришлось. Я растаяла от одного Гошиного взгляда и ласкового голоса, а заявление о деловом разговоре – просто контрольный выстрел. Я хотела остаться. Побыть с ним наедине. К чему лукавить?

- Ирсен останется у нас? Пусть она спит в моей комнате, - тут же оживилась Катя.

- Тебе Бобса в мало? – заворчал Гоша.

Очевидно, он желал уложить меня в своей комнате. Но на ночь я точно не собиралась оставаться, о чем и сообщила Кате. Мне вообще завра на работу, так что…

После того, как Фенов сводил всех в ванную,  мы снова оказались на кухне. Гоша выдал Кате и мне по детскому творожку. Я удивленно на него посмотрела.

- Ешь, - безапелляционно велел он, насыпая Бобсу корм.

 Даже Флинт соизволил явиться, чтобы приложиться к миске. 

Что мне еще оставалось? Только послушно есть со всеми. Гоша тоже вскрыл упаковку творога, быстро закидал в себя, помог Кате соскрести остатки со стенок, отправил чистить зубы и готовиться ко сну. Она хотела что-то возразить, но Гоша был непреклонен. Правда, разрешил пожелать мне спокойной ночи. Девочка обнимала меня долго, все не хотела отпускать. У меня сердце кольнуло.

- Катюша, - нетерпеливо поторопил папа.

Она обреченно вздохнула и поплелась наверх. Бобс посеменил следом. Чуть позади важно вышагивал Флинт. Гоша замыкал процессию.

Я прошла в гостиную, по дороге прибирая то, что валялось. Катины джинсы сложила и оставила на диване. Гошин шарф отнесла в прихожую. Посадила куклу в коляску. Резинку для волос убрала со стола в кармашек на стене, из которого торчали расчески.

Прошло уже минут двадцать, как я присела на диван и снова достала телефон. В первый мой визит Гоша уложил Катю минут за десять. Они, конечно, еще чистили зубы и переодевались в пижаму, собирались немного почитать, но меня настигло нехорошее предчувствие. Что-то не так. Возможно Катя перевозбудилась. Мы так много гуляли, еще и бесились перед сном. Детки на такое могут реагировать по-разному. Хотя меня уже клонило в сон. Тусклый свет от ламп не резал глаза, и веки сами собой стали закрываться. Зря осталась. Домой нужно было ехать, сама нагулялась до изнеможения.  А теперь вот застряла тут. И уйти нельзя, и ждать уже нет сил.

Я силилась не задремать, но так и клевала носом.

- Уф, наконец-то!

Я вздрогнула, потому что не заметила, как Гоша спустился и присел рядом.

- Спишь что ли? – усмехнулся он, притягивая меня к себе. – Иди сюда. У меня на тебя еще планы. Весь день мечтал об этом…

И он поцеловал меня. Я даже пикнуть не успела. Его ладонь легла на мой затылок, не позволяя отвернуться. Губы не отпускали, запрещая протестовать. Кажется, я мечтала о том же самом весь день. Всю свою жизнь. Гоша скользнул рукой по моему бедру, и я едва сдержалась, чтобы не застонать. Почти невинное касание, а меня уже можно подавать готовенькую на растерзание.

- Ты говорил о делах, - вспомнила я.

- Угу, - откликнулся Гоша, спускаясь губами к моей шее. – Я фотографии обработал. Часть. Уже отослал заказчикам.

- Хорошо, - откликнулась я, хотя мне было плевать.

- А еще напечатал те, другие фотки.

Я моментально поняла, что он имеет в виду, застонала беспомощно:

- Гоооош, ты же обещал.

- Я же не буду никому показывать. Повешу на стену, буду дро… - он закашлялся. – Любоваться буду.

Возможно, с кем-нибудь другим я бы посчитала это оскорбительным, но Гоша меня просто рассмешил.

- Ты извращенец, - заявила я, хихикая, как дурочка.

- О, ты даже не представляешь всю степень извращения, Ирс. Но я тебе покажу.

 Гоша запустил руку под мой свитер, уверенно двигался от живота к груди, легонько поглаживая.

- Папа, я пить хочу.

Кажется, я подпрыгнула до потолка, тут же вытащила Гошину руку из-под одежды и отсела от него на метр. А он лишь раздраженно выдохнул.

- На кухне, Кать. Иди и возьми, - поговорил Феникс очень серьезно.

Катя, сопровождаемая прилипчивым Бобсом, сбежала вниз по лестнице, протопала в кухню, там пошумела. Очевидно, придвигала стул, чтобы добраться до крана с водой.

Фенов откинулся на диван, потер  глаза пальцам, бормоча:

- Черти что. Никакой личной жизни…

Мне  сказать было нечего, я сидела, как неживая, не зная, что делать. Катя точно видела, как мы целовались. Почему-то показалось, что это плохо.  Если бы я в таком возрасте застала папу за таким…

Глупо, наверно сравнивать. У меня совсем другая ситуация была. Уже в сознательном возрасте я боялась, что отец приведет кого-нибудь домой, и мне достанется участь Золушки. Но бог миловал. Папа ни с кем открыто не встречался, меня не знакомил. Возможно, у него кто-то был. Он мужчина хоть куда, не считая проклятой язвы и разгильдяйского к ней отношения.

Все мои знания улетучились. Я растерялась, почти запаниковала, притихла, слушая, как Катя громко глотает, причмокивает, ставит стакан на стол, идет обратно к лестнице. Гоша был темнее тучи. Ребёнок, похоже, это понимал. Она прокралась мимо нас, не проронив ни слова. Тихо-тихо, как мышка.

- Папочка, ты со мной полежишь? – все-таки спросила она уже сверху.

- Нет, - рявкнул Гоша. – Уже полежал. Спи, Кать.

Я хотела вступиться, но осеклась. Это не моя дочь, не моя семья. Гоша даже не мой парень. Он лучше знает. Но сердце все равно сжалось. Это же я причина его несдержанности. У Кати, похоже, не было мамы, потом она практически лишилась бабушки, а теперь я забираю у нее отца.