Книга Своя-чужая война, страница 86 – Владимир Матвеев

А последние, откровенно говоря, расслабились. И не просто расслабились, а пренебрегли всеми правилами, принятыми в любом мало-мальски нормальном войске. Особенно если это войско стало в осаду. Ни рогаток, ни каких-либо других укреплений со стороны города на случай внезапной вылазки его защитников. Ни усиленных караулов и патрулей на все тот же случай. Прогоревшие костры еле теплились последними угольками, а рядом с ними спали те, кто должен был поддерживать в них жизнь. Да даже полевой учебный лагерь в самом сердце княжества, где Эрдаг Тихий гонял набранных легионеров, и тот был укреплен сильнее.

Понять командующего гронхеймским войском, конечно, можно было. Сомнительно, что он не знал о количестве и составе защитников Даргасского Мегара. Знал он и о том, что прийти к ним на помощь уже никто не сможет. Так зачем напрягать воинов, если сдача города всего лишь дело времени?

И это было его главной ошибкой.

– Во, бать, – к ногам князя упало связанное по рукам и ногам тело разумного, одетого всего лишь в исподнее.

Во рту у него торчал здоровенный кляп, сооруженный «мышками» из первой попавшейся тряпки. Глаза, которые еще совсем недавно, когда его вытаскивали из палатки, сонно непонимающе хлопали, теперь своими размерами соперничали с небольшим блюдцем, на которых в заведениях Джирга Зеленушки подают очень вкусные пирожные. И эти размеры, по мере того как пленный понимал, что это не шутка его товарищей-собутыльников, только увеличивались.

– Говорит, что сотник, – сказал притащивший гронхеймца вайрон. – Хотя, может, и врет. Но палатка, откуда мы его вытащили, – явно не для рядового состава.

Князь присел перед перепуганным воином на корточки.

– Сейчас тебе вытащат кляп, и ты будешь кратко, но в то же время максимально подробно отвечать на мои вопросы. Любая твоя глупость, будь то крик или вранье, закончится твоей смертью, – замогильным, так знакомым его воинам голосом заговорил Атей. – Ты хорошо меня понял?

Ответом Призраку послужил громкий, совсем не музыкальный звук, с каким обычно обожравшиеся несвежей пищи разумные пачкают свои штаны, если не успевают добежать до нужника, а утренний свежий воздух дополнился новыми «ароматными» нотками. И «аромат» этот был совсем не похож на благоухание цветочного букета.

– Х-ха, – радостно воскликнула Тахере. – Ката, Пал, с вас по золотому. Я выиграла.

– Слабенький какой-то, – недовольно проворчала Катаюн, доставая из пояса данер. – Я уж думала, и не осталось таких, что на голос родителя подливку пускают.

– Это в княжестве привыкли все, – совершая те же манипуляции с поясом, что и его подруга, сказал Палак. – Максимум, что может случиться, когда услышишь недовольного батю, – заикаться начнешь. А этим, – он кивнул в сторону связанного, – это еще в новинку.

– Натрепались? – повернулся к ним Атей, сверкнув черными провалами в глазах. – Меня, конечно, радует ваше спокойствие перед битвой, но балаган-то зачем устраивать?

– Это нервное, бать, – как бы повинился оборотень, но вот Атей не нашел в наигранно-покаянном взгляде парня и тени нервозности, о которой он здесь говорил.

Призраку оставалось только покачать головой и снова повернуться к пленнику.

– Приступим. Птаха, вытащи кляп, – девушка молча покачала указательным пальцем перед лицом воина, как бы говоря: «Не балуй», а потом резко выдернула тряпку.

– Только вопросы и ответы, это понятно? – снова повторил князь и увидел, как пленный как припадочный затряс головой, давно забыв про свой недавний конфуз.

– Ты сотник?

– Да. Сотник второй тысячи второго полка южной гронхеймской армии, расквартированн…

«Бам», – несильный подзатыльник Тахере оборвал речь воина.

– Вопрос – ответ, – склонилась она над ним. – Ну что тут непонятного?

– Численность тех, что под стенами? – продолжил Призрак.

– Три тысячи, – коротко ответил сотник, но потом, с опаской покосившись на девушку, добавил: – Было до сегодняшнего дня. После штурмов насчитали три сотни убитых и раненых.

– Сколько было штурмов?

– Два. Первый через ворота, второй через стены. Оба неудачные.

– Командующий?

– Чей? – не понял вопрос гронхеймец.

– Кто командует вами? – по-другому сформулировал вопрос Атей.

– Ольд Коготь, граф Мегарский, – выпалил тот.

– Даже так? – удивилась за спиной князя Ирена. – Он ведь совсем недавно был бароном Тархо?

Пленный стал переводить свой взгляд с князя на вышедшую вперед девушку и обратно, при этом не забывая краем глаза посматривать на стоящую рядом Тахере.

– Отвечай, – увидев его метания, кивнул Призрак.

– Только слухи, я не вхож в круг командующего. А по ним король Гронхейма после объединения Даграса отдает эти земли Ольду с присвоением ему титула графа.

Князь горько усмехнулся.

– Твою страну, Рен, давно поделили. У короля Гронхейма просто до этого не хватало либо мужества, либо он просто ждал удачного момента, чтобы начать воплощать в жизнь свои планы. С уходом последних защитников из этой провинции, все ограничения были сняты. Неуверенность исчезла, и он начал действовать.

– Тварь! – по-мужски сплюнула девушка.

Сотник было встрепенулся что-то возразить по поводу того, что в его присутствии оскорбили его же короля, но, осмотревшись, благоразумно промолчал.

– Какие планы были дальше у вашего Когтя, после пары неудачных штурмов? – между тем продолжил Призрак.

– Сегодня к полудню должны подтащить три метателя и снаряды с земляным маслом.

– Он что, совсем идиот, ваш командир? – изумился Атей. – Зачем ему нужно пепелище вместо нормального города?

– Поговаривают, что будет всего лишь один залп. Мол, после этого даргасцы сами разберут завалы с той стороны ворот и впустят победителей – иначе сгорят. А возможные пожары потушить успеют, если что.

– Я же говорю, твари, – снова зарычала Ирена.

– Мне все ясно, – поднялся Призрак. – Гранит, Последыш, готовьте воев.

– Да, княже.

– Да, мой князь, – синхронно кивнули они.

– Князь Сайшат? – только тут до сотника гронхеймского войска, наконец, дошло, с кем он разговаривал.

– Он, милок, он, – злорадно улыбнулась Катаюн и похлопала его по плечу.

– Теперь мне стало понятно, почему мне вторую ночь снятся предки, – уронил тот на грудь голову. – Да и с самого начала мне вся эта кампания не нравилась, – пробурчал сотник, но его уже никто не слышал.

Ну, почти никто.

– Сотника не убивать, – шепнул этот слышавший Палаку. – Передай воинам. Если, конечно, глупости делать не будет.

Вайрон лишь кивнул и сделал незаметный жест своим сородичам.