Книга Тень разрастается, страница 118 – Антонина Крейн

Хлопнул по плечу Смеющегося, приобнял меня и быстро, весело заговорил:

— А тебе, Тинавушка, никакой унни не хватит. Чтоб вы понимали — так, на всякий случай, — рыжий вскинул брови, — Я вижу мысли всех вас. Прямо сейчас. Не думайте меня обмануть. Вот ты, — он ткнул пальцем в грудь Дахху, — Очень хочешь смыться куда подальше, преимущественно от стыда из-за участия в моих планах. Но для начала надеешься разморозить блондиночку, если потребуется, поцелуем любви, ахаха, ну и сказочки у вас тут детям рассказывают, логики ноль. Хотя… Может, это я придумал? Не помню.

Он, как стрелку компаса, перевел палец на Андрис:

— А вот ты не понимаешь, по какому принципу Высшее Начало создавало хранителей, ха, раз мы такие чурбаны на деле — я позволил себе цензуру, сама понимаешь. Благодари меня, в ноги кланяйся, а то все узнают твой помоечный вокабуляр, как он есть, фу-фу, советую мыть рот с мылом! Рекомендую лимонное. Тем более, ха-ха, тебе надо отмыться от сажи! Это очень забавно, милашка, что драконы сначала попытались сжечь вас с подружкой, обнаружив кражу яйца-то. И очень героически, что вы так бесстрашно спрятались от них в горной расщелине. Странно, что ноги не переломали. И вот этого не разбили, — джокер побарабанил пальцами по застывшему Лиссаю.

— Ты, — Рэндом стремительно кивнул на лежащего Мелисандра, — Давно не спишь. И думаешь меня пристукнуть за то, что я больше месяца развлекался с твоим мозгом незаметно для тебя. Не советую, впрочем. Я все вижу.

На этих словах Мелисандр открыл глаза и насупился.

Рыжий безмятежно продолжал свой бенефис, улыбаясь мрачному Теннету:

— Ну а ты, братец, предстанешь перед судом. Ох, поверь, несмотря на идущую войну, я найду способ сделать так, чтобы тебе досталось по заслугам.

Рэндом мигнул, как мигает испорченная магическая сфера, и очутился на коленях подле связанного маньяка. Он с точностью отразил позу Кадии — подруга сидела по другую сторону от Теннета ледяной скульптурой.

— Брати-и-и-ишка… — зашептал Рэндом, перебирая между пальцев темные волосы напряженного Теннета.

Нож для резки бумаг высунулся из левого рукава мантии рыжего юноши. Чужак патетически занес его над маньяком.

Дахху дернулся вперед, но я остановила его.

Еще одной скульптуры нам не хватало…

Рэндом проговорил с улыбочкой:

— Будь моя воля, я бы тебя прирезал за такое, — юноша потряс ножом. — Убивать людей ради магии! Ублюдок! Но все будет честно. И только после того, как мы разберемся со Зверем.

Нож растворился в воздухе, обратившись лилией… Рэндом наклонился над братом и звонко чмокнул его в лоб.

В этот момент на горе стало тихо-тихо.

Драконы наконец-то поняли, что давно уже выжигают пустоту. Я посмотрела вниз со склона.

Дверца в кромене, нарисованная господином Кесом, была слегка приоткрыта. Ящеры озадаченно на нее пялились.

— Сейчас додумаются обернуться, — вслух подумала я.

— Да! — кивнул Рэндом. — Надо найти другое место для беседы. Выбирай же, лапочка: пока эта дверца внизу открыта — вся вселенная к нашиим услугам. Прыжок туда, а дальше — куда душе угодно. Где хочешь услышать мою историю?

— А можно дома? — страдальчески спросила я.

— Скучно-то как, — поморщился Рэндом. — Ну, тогда оставлю выбор за собой.

Он поднялся с колен и сделал шаг влево.

И одновременно — вправо. И вперед. И назад.

Уже четыре одинаковых рыжих Рэндома стояли перед нами. Они точно также отразились сами от себя… Итого шестнадцать джокеров. Некоторые нежно прихватили нас с ребятами под руки. Другие, недовольно сопя и ругаясь на неизвестном языке, приподняли скульптуры Кадии, Полыни и Лиссая.

— Полетели! — веселым звонким хором заявили джокеры.

И снова телепортация.

Причем двухфазная.

На секундочку мы материализовались на границе с кроменом. Я успела увидеть, как снова разгораются алчные глаза драконов.

Но сразу же наша компания обнаружила себя на деревянном плоту посреди заросшего тиной пруда, в обрамлении розоватых кувшинок, квакающих лягушек и надрывающихся в кустах жаворонков.

Вокруг был лес. Но не наш, нет. Какой-то чужой. Сплошь из плакучих ив и тополей.

— Добро пожаловать в Живерни, друзья, — хором проговорили все Рэндомы. — Внешний мир во всей красе! Ой, многовато нас, — добавили они и мгновенно слились в одно. В смысле, в одного. — Чайку? Под хороший рассказ-то, а?

Мы угрюмо промолчали.

Волею хранителя нас рассадило по круглым мягким подушечкам, заменявшим на плоту стулья. В руках у нас материализовались фарфоровые чашечки тонкой резки. Те, кто были недвижимы, так и остались недвижимы.

— Это ничего, ничего, — отмахнулся Рэндом. — Ледяные и так все слышат, а этот… — бог, пожевав губами, покрутился вокруг Лиссая. — А ему вы потом все расскажете. Я так понимаю, парниша вообще не из вашей компании. Андердог, да? Аустайдер? Што, не шпрехаете? Ну, ничего, бывает. Все бывает. Итак! — он поднял чашечку и начал бегать под кругу, чокаясь с нами. — Будем!

Джокер плюхнулся на круглый плоский пуф в центре плота.

Дахху осторожно отхлебнул чай и тотчас закашлялся, вытаращив глаза:

— Это какая-то брага… — шепотом пожаловался мне друг.

Рэндом перебил его:

— Ну, понеслась! Обожаю сказки! Особенно свои!

* * *

История, рассказанная хранителем Рэндомом — если это все-таки он

Многовариантовая Вселенная, лапочки мои, имеет только одно по-настоящему плохое качество: окружающий мир ограничен твоей фантазией.

Будет только то, что ты можешь вообразить. Остальное пройдет мимо.

Поначалу это неплохо, совсем неплохо. Люди, которым щедро отсыпали воображения, так и живут до конца, вполне довольные. У других случаются кризисы: однажды их мысли застревают, как белка в колесе, и они начинают бегать по кругу. Взгляд замыливается. Ничто не мило. Жизнь не может их удивить, потому что они не дают сырья.

Что же до меня, то, как вы понимаете, проблем с фантазией у меня нет. Вернее, не было. Первые пять или шесть тысяч лет. Но однажды каждый генератор случайных чисел начинает повторяться. Все комбинации уже проиграны, и калейдоскоп судьбы становится до отвращения понятен. Очень неприятная, непродуктивная ситуация, когда ты — хранитель.

Продолжать бегать по мирам и помогать человекам — с кислой-то миной — мне не хотелось. А когда мне чего-то не хочется — ой, не заставляйте! Я вам так помогу, так помогу, что вы еще ни раз пожалеете о том, что рискнули обратиться ко мне с молитвой.

И да, памятка: с кем бы вы не говорили, формулируйте желания правильно… Мне всегда нравилось наказывать дурачков за всяческую размытость. Логично, что потом я сам стал ее жертвой. Я перескакиваю, Теннет? По-твоему, я перескакиваю? Да иди ты в пень! Как хочу, так и рассказываю — моя сказка.