Книга Тени за холмами, страница 35 – Антонина Крейн

— Полынь! — возопила я, оборачиваясь. — Какого пепла?

В черных глазах подбежавшего куратора — по коньку он скользил с куда большей грацией, чем я, признаем, — отразилось моё возмущение. Он ругнулся и схватил меня за руку. Заклинание мгновенно переползло на него.

— Ты совсем сдурел?! — взревела я, глядя, как белые жгуты, похожие на толстую паутину, обхватывают наши запястья. Как варежки, но на двоих.

— Я думал, ты пригнулась! — заорал Полынь в ответ. — «Сетку» так быстро не отменить. Я рассчитал объем на два крыла. Пусть лучше у каждого сейчас будет по одной руке, чем у тебя ноль. Ты же хочешь догнать убийцу сама, да? — и он бодренько подмигнул.

Что, мягко говоря, не подходило обстоятельствам. Все лицо куратора было облеплено мокрыми волосами. Цветные нитки в них пахли мятой, как и сам Полынь.

— Вот так ты решил развеяться, да? — укорила я Ловчего. Он не опроверг. — Ну, прыгаем, что… Три, два, один…

И мы прыгнули на следующую крышу. Приземлились с грохотом, но без потерь. Я порадовалась, что надела сегодня нелюбимые штаны. От них уже мало что осталось…

Силуэт горгульи почти исчез за пеленой дождя из-за нашего промедления. Надо было торопиться.

Как ни странно, бежать вдвоем оказалось даже удобнее — мы меньше оскальзывались. Хоть и приходилось двигаться боком. Приставным шагом — главной каторгой тренировок по тринапу.

Я прямо чувствовала, как доволен Полынь. Забавно. Оказывается, чтобы сделать человеку хорошо, надо лишь ненадолго подсунуть его к королеве… А потом швырнуть в жестокую реальность: к дождю, химерам и боевой подруге.

Как оказалось, горгулья водила нас кругами.

Либо скульптура не знала других районов, кроме Стариков, и потому боялась покидать знакомую территорию, либо страдала топографическим кретинизмом. Так как мозга у нее не предусмотрено, я ставлю на второе.

Еще минут десять спустя беготни по крышам мы вновь оказались над ресторанчиком «Пустошные демоны».

Горгулья спрыгнула обратно на козырек. Устала, видимо.

Дождь резко перестал идти — как это водится у весенних ливней.

Мы спрыгнули следом за горгульей. И… Ну да, все не могло быть так уж хорошо.

Я оказалась на мушке у арбалета. Арбалет сжимал в руках хозяин кафе. Зверская, зверская рожа.

Жаль, что не все преступники любят поболтать с героями. Вот этот не любил. Едва мы приземлились, мужчина спустил курок.

— Прах! — сказал Полынь.

Я только судорожно вздохнула, потому что ничто меня так не пугает, демотивирует и печалит, как арбалетный болт, летящий мне в лицо.

И, тем более, прилетающий: я уже чувствовала, как болт протыкает кожу на щеке…

Прах.

Я не хочу умирать…

Куратор Прыгнул. Ну и я с ним — спасибо «варежке» из Сетки Хлэнда.

Но Прыгнули мы недалеко: лишь за спину злодею. Впрочем, для преимущества хватило. Я, мигом очухавшись, выдернула из кармана метательный снаряд и запустила в кумпол мужику. Полынь свободной рукой колданул успокоительный пульсар Добрых Сновидений и бросил в затылок ему же.

Человек послушно принял горизонтальное положение, лицом уткнувшись в грязь.

— Х-ххххххы! — расстроенно сказала горгулья, всё еще сидевшая на козырьке, как на жердочке.

Полынь собрал в ладони неоформленную энергию унни — для нового заклятья, но я перебила его:

— Подожди! Хочу проверить теорию…

Куратор притормозил.

— Горгулья, сэр, вы не могли бы успокоиться и подойти ко мне, пожалуйста? — предельно вежливо сказала я. Ибо беготня по крышам неплохо продувает голову, и я, вспомнив магическое слово для ферзей в дворцовом лабиринте, подумала: не применить ли его тут? Ведь как-то злодей управлял химерой? Не будучи при этом магом?

— Ххххххххыыы! — яростно ответила горгулья и захлопала крыльями, выставила когти, ощерилась, приготовляясь к прыжку.

Надо было видеть лицо Полыни в этот момент. Куратор посмотрел на меня, как на полную идиотку. С некоторым, даже, восхищением: «Ты НАСТОЛЬКО веришь в хорошие манеры?».

Я поняла свою ошибку, всмотревшись в голый торс скульптуры:

— Горгулья, мисс, вы не могли бы… пожалуйста?

И всё сработало.

— Замрите, мисс, пожалуйста, — вновь попросила я, когда горгулья подковыляла к нам.

Я перевела довольный взгляд на Ловчего:

— Ну? Ну?! Кто тут королева всех шолоховских скульптур? Ха! Я теперь умею оживлять не только дворцовые статуи!

— Молодец, — оценил куратор. — Я не догадывался об этом трюке. Жаль, что секрет такой легкий, что его открыла не ты одна. А еще и вот этот молодец, например, — он кивнул на бессознательного злодея.

— Свет знаний в плохих руках все равно лучше, чем тьма невежества — в добрых, — пафосно заявила я.

А потом поморщилась при взгляде на мужчину и ладонью провела по лицу, стирая воспоминание об арбалетном болте. Помог дождь, хлынувший с новой силой: смыл всё, как миленький.

И все же…

Я вздохнула:

— Знаешь, Полынь, какая единственная вещь не нравится мне в нашей работе? Мы натурально можем погибнуть во время исполнения обязанностей…

— Мы можем погибнуть в любое время, — утешил меня Полынь. — У тебя кровь, дай сотру. Испугалась?

— Если я скажу "нет", ты поверишь? — проворчала я, сама вытирая щеку.

— Да. Так будет педагогичнее, — подмигнул куратор.

Мы дождались, пока рассеется заклинание сетки. Встряхнули слегка онемевшими руками и арестовали злодея. Повели его в Ведомство.

Горгулья, повинуясь моим просьбам, шла за нами.

Все — под дождем. А потому без лишних свидетелей, могущих заинтересоваться тем, с какой поры статуи ходят по улицам в открытую… Это ж вроде была легенда.

— Кстати, Полынь. Как там во Дворце дела? — живо поинтересовалась я. Минут двадцать спустя начала прогулки: почему-то долго не могла решиться.

Куратор тяжело вздохнул:

— Давай я попозже тебе расскажу.

— И про Вира тоже?

— Я думал, ты про него и спрашиваешь, — невозмутимо заявил Полынь.

Мы нырнули в арку Тысячи Горгулий, ведущую в Верхний Закатный Квартал. Наша горгулья, злобная, на мгновение притормозила: покрутила головой и с восхищением, как мне показалась, осмотрела строгие лики соплеменников… Мне даже захотелось оставить ее здесь. Но нет.

Она — орудие убийства, увы. Или сама убийца… Формулировка будет зависеть от адвоката.

Меж тем, Полынь пожал плечами, поскрёб в затылке и не удержался, поднял волнующий вопрос: