Книга Вредина, маг и обряд, пошедший не так!, страница 49 – Антонина Крейн, Эйверин Кутеж

Ага, с Амандой, видать. Она ж была лингвистом. Или как там теперь говорят — лингвисткой?.. Бр-р-р, ну и звучит.

— …Ничерта я на той лекции не понял. Вообще. Высокий уровень, — закончил меж тем Артур.

— А как он в аудитории влезает? — засомневалась я, глядя на огромную драконью тушу.

Как раз в этот момент ящер поднял морду к небу и с ревом выпустил длинную и тонкую струю огня — в знак приветствия. Выглядело очень внушительно. Мы все мгновенно согрелись, да так, что холодным потом прошибло… И не факт, что дело было только в температуре.

Не дай бог его разозлить!

Ректор академии почтительно поклонился дракону и что-то сказал. Ойгонхарт в ответ плюнул дымом, а потом вдруг закрыл крыльями морду — будто в прятки играл. Вокруг дракона начала набухать светло-оранжевая теплая пелена, неожиданно уютная.

— Что происходит? — не поняла я.

— Он меняет ипостась.

— Так у него она не одна?..

И действительно: пелена насытилась цветом до предела, задрожала и мгновение спустя на площадке обнаружился человек. Вполне нормальный, только, может чересчур высокий и тонкий для самца нашей расы. У Ойгонхарта была очень красная кожа, будто он недельку отдыхал на Маврикии без применения SPF, короткие рыжие волосы, улыбчивая физиономия, золотые глаза с вертикальным зрачком и диковинный для местной моды костюм — шорты с футболкой.

То же мне, древнее существо!.. Встреть я его на улице — приняла бы за стажера в каком-нибудь маркетинговом агентстве.

Все зааплодировали, дракон пожал руку ректору, и оба они ушли.

* * *

На поклон к Ойгонхарту мы отправились втроем: Артур, я и мастер Говерик.

Дракон принял нас, не вылезая из кровати. Мне показалось это слегка ненормальным, но Артур и старичок магистр объяснили, что «древний не значит серьезный», и что Ойгонхарт тот еще шалопай.

— Столько студенток нам перепортил, пока тут преподавал, — бухтел себе под нос Говерик. — Мудрость его безгранична, но я рад, что теперь мы встречаемся только раз в год.

Выслушав просьбу о нашем разделении, дракон легко согласился это организовать.

— Без прррроблем, — он говорил с очень длинными «р». Голос был мягкий, эдакий обволакивающий, а интонации, хм, похмельные. Кажется, дракона по приезде хорошо встретили. — А вы уже выбрали себе дрругого фамильяра, господин Эдинбррог?

Артур отрицательно покачал головой. Нет, замену мне ему еще не нашли — а Васькину кандидатуру отвергли, когда познакомились с ним поближе. Ну и я как бы против была. Но Артур вполне мог прожить месяцок без фамильяра как такового. Что называется, не впервой. Жил же он как-то все двадцать семь лет до этого?

— И то веррно, — благосклонно согласился дракон. — Ну, если что, вам ничто не мешает прривязать свою девушку обрратно, — он подмигнул, с интересом осмотрев меня с головы до ног.

Чуть пристальнее, чем это было бы прилично.

— Ничто, кроме здравого смысла, — вежливо, но холодно ответил Артур и под ручку увел меня прочь с аудиенции.

— Ревнуешь?! — восхитилась я.

— Есть такое, — подмигнул он.

* * *

И вот подошел час экзамена…

Как я уже говорила, нас ждал устрашающий лабиринт. Я думала, что речь идет о неких садовых развлечениях — пронзительно-зеленых изгородях, выращенных очень хитро. Но нет: в Форване имелось отдельное здание, предназначенное для этой цели.

Это был старый корпус академии, который все называли Стылым флигелем.

Он стоял на отшибе и был построен в том же готическом стиле, как все вокруг. Только без окон. И наполовину утоплен под землей. В течение года он не использовался — разве что плющами и крапивой, которые опутывали здание в стиле профессиональных и жадных пауков.

Перед корпусом раскинулась очаровательная полянка — сейчас ее уставили рядами плетеных кресел и завесили гирляндами. На полянке расположились зрители — младшие студенты и полсотни хихикающих фрейлин. Официанты из Сироппинга кормили и поили их в лучших традициях «лужайковых» фуршетов. В центре сидели, конечно же, королева и дракон Ойгонхарт. Рядом — Безликие в своих кадках-бассейнах.

А преподаватели и Младшие Мерклые во время экзамена дежурили внутри Стылого флигеля. Они следили, чтобы никто из пятикурсников не помер в процессе, и были готовы, если что, вытащить их на закорках (ведь лабиринт зачарован от телепортов).

Перед началом экзамена главный Безликий приподнялся из бассейна и похлопал своими желейными ладошками.

— Удачи! — сказал он, явно уже уставший от долгих речей. — Пусть сегодня вечером у всех нас будет праздник.

И тогда вместе с другими студентами мы спустились на нижний уровень, где преподаватели распределили нас по разным коридорам. Мы с Артуром нырнули в указанный нам проход, и каменная стена за нами с жутким скрипом закрылась. Наступила кромешная темнота.

— Ну что, повеселимся напоследок? — бодро предложил Артур.

— Давай! — откликнулась я.

Он зажег свет на ладони, и мы тотчас ввязались в бой с отрядом зеленых призраков, будто автоматной очередью полившихся из стен…

* * *

Лабиринт был набит препятствиями, как ящик Пандоры — бедами.

Прошло уже два часа с начала испытания, а мы с Артуром продвинулись только на три уровня вверх. Карты у нас не было, приходилось идти наугад, прощупывая пространство поисковыми импульсами, то и дело натыкавшимися на новых и новых врагов. Один раз мы встретили другую пару из студента и фамильяра, и, вместе уложив какого-то странного слизня, с миром разошлись: мы думали, надо идти на север, а они считали — на юг.

— Я устала, — призналась я, когда мы кое-как добрались до очередной лестницы и присели отдохнуть на ступеньках.

Артур ободряюще приобнял меня. Я положила голову ему на плечо: она там просто идеально помещалась, как влитая. Колдун поцеловал меня в висок и тихонько — чтоб не обнаружить нас перед врагами — шепнул мне в ухо:

— Если бы в день твоего появления мне сказали, что вот эта колкая, острая, вредная девица может быть такой нежной, я бы вслух рассмеялся.

— Если бы мне сказали, что ты способен на романтику, я бы покрутила пальцем у виска. Или у двух висков сразу. Дабы продемонстрировать всю степень своего недоверия.

Мы рассмеялись. Я будто всем телом слышала, как бьется сердце Эдинброга — сильно, крепко, надежно. Сердце, которому можно верить.

— Вилка, — он взял меня за подбородок и строго заглянул в глаза. Мне сладко поплохело от некоего предчувствия. — Я…

И в этот момент все здание прилично так тряхнуло. Мы аж со ступеньки скатились.

— Господи, а это еще что?! — ахнула я. — Они сюда великана впихнуть умудрились?