Онлайн книга «Цена первой ночи»
Дверь за моей спиной приоткрылась, и я увидела отражение Николая, который обрадовался: — О, хозяйканама пришла! Походу, свидание удалось? — Это точно вопрос? — проворчала я, скидывая кроссовки. — Нет, это уже утверждение, — ответил Николай странным тоном, подошёл, поколупал шов на плечике: — Битая будешь! — И даже примерно представляю, кем именно. Стало не по себе, как будто Николай застал меня с Игорем в недвусмысленной позе. А жилец придвинулся ближе: — У тебя всё в порядке, Люба? Ты сама на себя не похожа. — А ты так давно меня знаешь, — огрызнулась, уворачиваясь от его руки. — Слушай, я тебе пельменей купила. — Да я и сам мог купить. И осталось от вчерашнего пира. — Ну… Всё-таки. Кину в морозилку, пусть лежат. — Давай, я кину. Николай отобрал у меня магазинный пакет и пошёл на кухню. Оттуда раздался голос: — Я оливье сделал и в холодильник поставил. Будешь? — Не, не буду. Я сразу отперла дверь в комнату сестры и стащила со шкафа сумку. Подумав, пошарила и достала вторую, поменьше. Так, для Аришки пару пижамок, колготки, кофточки… Что ей там ещё надо в больнице? Закрыла глаза. Подумала. На выход надо костюмчик, тот, розовенький со вставками из джинсы и кружавчиков! Обязательно надо, чтобы Аришка точно вернулась здоровой! Для Катюхи уже вещи сложены, лучшие из повседневных, она давно начала собираться. А вот мне надо что повычурнее. Надеюсь, сестрёнка меня простит. Сложив вещи в сумки, я сгребла туда же и косметику. Игорь привык к ухоженным девушкам, придётся три недели насиловать себя депиляциями, увлажняющими кремами и тушью с тенями… А Катерине я потом куплю. Когда с долгами рассчитаюсь. С двумя баулами я вышла из комнаты уже в своих любимых джинсах и простой майке. Николай сервировал стол. Оглянувшись на меня — на явление природы — удивлённо поднял брови: — Ты съезжаешь? А, нет, это же твоя квартира! — Мне надо уехать на… хм-хм три недели, — ответила я, не глядя на мужчину. — Надеюсь, ты не обнесёшь квартиру за это время. — Опаньки! А когда ты хм-хм уходишь? — дурашливо оживился Николай. — Я договорюсь про газель, чтобы кровать не забыть! — А ухожу я хм-хм прямо сейчас, — я выпрямилась и, с улыбкой глядя ему прямо в глаза, принялась доставать пластиковые коробочки для еды: — Кровать в газель не влезет. Ладно, я серьёзно. У меня твой паспорт записан, стрясу, если что, с твоей жены. Номер телефона я тебе дала, остаёмся на связи. — Ты со своими в Германию? — спросил Николай, тоже посерьёзнев. Я покачала головой: — Нет, они сами в понедельник улетают. А мне надо… Ну, в общем, это не важно. Если что, звони. — Обязательно позвоню, — с каким-то садистским выражение в голосе пообещал жилец. — Ты есть-то будешь? — Не буду, — из чистой вредности ответила я. — Побежала. — Давай я тебя подвезу. — Не надо, я сама, спасибо. Загрузив в пакет коробочки с едой, вздохнула: — Не хочется оставлять тебя одного, но придётся. Не устраивай пьяные вечеринки, матом прошу. Ну, и кровать… Пусть хоть она останется. Николай с улыбкой подошёл — совсем близко — и приобнял: — Да не волнуйся ты, я большой мальчик, не пропаду. А ты звони, если надо будет выручать. — Коля… Я прикрыла глаза. Нет, я не хочу думать о том, что он сейчас меня поцелует. Я вообще не хочу думать о Николае, как о мужчине. Во всяком случае, пока. Прислонилась лбом к его плечу и попросила: — Держи за нас фигу, ладно? — Буду держать две, — усмехнулся он и легко чмокнул меня в макушку. Маршрутка на Автово подошла быстрее автобуса. Протрясшись в ней сорок минут, я вышла у больницы и побежала к отделению, перекладывая из руки в руку тяжёлую сумку. Допёрла всё до палаты и увидела там только Аришку. Мелкая лежала под капельницей и, как всегда, играла в телефон. Увидев меня, завопила: — Тётя Юба! — Тш-ш-ш, чего ты кричишь? — засмеялась я, скидывая сумки под умывальник. — А где мама? — Кусять, — обстоятельно сообщили мне. Ага, в столовку пошла. Я присела к племяшке на кровать и обняла, стараясь не задеть систему : — А я привезла твой любимый салатик! Глазки Аришки загорелись: — С гаёськом? — С горошком, солнце моё, с горошком! Хочешь? — Хацю-ю-ю! — Сейчас я тебе на тарелочку… Тут тарелка хоть есть? Я беспомощно обернулась, и в этот момент вошла сестра с двумя тарелками, от которых даже пар не шёл. Больничная еда, что вы хотите… Увидев меня, Катька расплылась в улыбке до ушей: — Лю-ю-юбка! Потом насторожилась: — Сегодня же суббота, почему ты не на работе? — Потом объясню, — отмахнулась я. — Дай… чего там у тебя? Тарелка есть? Я ребёнку оливьешку принесла. — Только ребёнку? — чуть ли не облизнулась Катька и резво сгребла всё больничное в одну тарелку. — Накладывай! — И тебе. Котлет сделала, салат, и суп сварила. Да, шмотки тоже принесла. Потом некогда будет. Аришка, получив свою порцию оливье, принялась таскать пальчиками горошек, а Катя присела к сумкам, расстегнула молнию на большой, начала копаться. — Там Аришино и твоё, — объяснила я, присев на кровать. — А это? — сестра открыла маленькую сумку и потянула тонкую ночнушку с кружевами. Я поспешно добавила: — Это для меня! — Ты чё, мать? Ты берега попутала?! — возмутилась Катерина, глянув на меня непонимающе. — Это же мои вещи! И косметику мою потырила? — Тебе жалко, что ли? Надо мне! — Не поняла… — медленно протянула сестра. — А ну… Пошли, поговорим за дверь! Ариша, зайка, кушай осторожно! Катя вытащила меня в предбанничек и твёрдой рукой прижала к стене: — Отвечай, зачем тебе моё шмотьё! — Кать, я тебе всё расскажу, но потом, ладно? Её взгляд заострился, ощупал моё лицо на предмет любой мимики, потом Катя нахмурилась и отчего-то жалобно спросила: — Люб, ты же ни во что не вляпалась, скажи? — Ни во что, не волнуйся! Я обняла сестру за плечи и добавила мягко: — Сейчас надо волноваться за Аришку. Вы поедете в Германию, сделают операцию, всё будет хорошо… — Да за Аришку я привыкла уже, — проворчала Катюха, обхватив меня руками за талию. — А кто за тебя будет волноваться? — Да за меня поздно, — со смешком возразила я. |