Книга Дачница для сбежавшего олигарха, страница 31 – Евгения Мэйз

— Мама говорит, что ему надо жить в поезде, — проговорила трубка шепотом, — он только там не косячит, а стоит сойти на землю так сразу встревает в истории.

Значит Рыжая метала в него грозные взгляды из чистой вредности, Олег возвел глаза к потолку и покачал головой. Это ведь в характере женщин — искать виноватых, и она нашла его.

— Значит он теперь будет без глаза? Как пират?

Матвей хихикнул, опять зашуршал одеялом, получил нагоняй от бабушки и сказал:

— Алле! Я еще здесь!

— Он теперь будет со шрамом, — Олег подыскал подходящее сравнение и не смог вспомнить ничего лучше, как любимого героя польского писателя, — как ведьмак.

— У Белкина волосы короткие и темные, а должны быть белые и длинные.

Мальчишка фыркнул.

— Вообще, он даже не знает кто это, — в голосе мальчика слышалось пренебрежение. — Недоразумение.

Березин усмехнулся. Мальчик говорил словами, которыми обычно употребляют взрослые. Не иначе повторял сказанное мамой или еще кем-то.

— А ты знаешь?

— Я играл в обе части «Ведьмак» и уже прочел одну книгу.

Последнее он произнес с важностью, но тут же добавил:

— Но она скучная.

Олег подумал возразить, но не стал. Это поколение такое и тут ничего не поделать.

— Мама говорит, что мне надо повзрослеть, — вздохнул он. — Тогда многое станет понятным.

— Может твоя мама и права, — откликнулся Березин.

Пока Олег говорил с мальчиком его все никак не проходящее наваждение более-менее улеглось. Он еще «видел» ее в своих мыслях, но собственнические и плотские желания оставили его.

«Слава Богу!» — проговорил про себя Березин. — «Я не полный маньяк и извращенец!»

Разговаривать с ребенком и представлять что-то такое? Это клиника и пара пить что-то из успокоительного.

— А потом она говорит: «пожалуйста, не взрослей и подольше будь маленьким», как понять этих женщин?

Олег улыбался. Пацан задает хорошие вопросы и что забавно в совершенно мужском тоне.

— Все просто. Твоя мама, в отличие от Йеннифер понимает, что ты когда-нибудь повзрослеешь и уйдешь.

— Я не уйду, — возразил ребенок со знакомыми упрямыми интонациями.

Березин посмотрел на дверь, прислушавшись к звукам за ней, а потом медленно продолжил:

— Это Геральд всегда бы возвращался к Йеннифер. Ему только нужно было заниматься любимым делом, путешествовать и встревать в авантюры, а не сидеть возле нее круглыми сутками. Она этого не понимала. Твоя мама знает, что ты вырастешь и у тебя появятся новые интересы. Ты будешь возвращаться, но с каждым годом все реже и реже, перестанешь находиться рядом.

— У тебя было точно также?

У него было так и сейчас, как наяву перед ним стоит тот самый, последний взгляд матери и как она осенила его крестом перед уходом. В его воспоминаниях она так делает каждый раз стоит ему потянуть входную дверь и отправиться куда-то.

— Да.

— Твоя мама не ругается?

— Нет.

Ребенок замолчал ненадолго, но противопоставлять что-то не стал.

— Как ты познакомился с моей мамой?

Березин рассказал ему и это, остановившись на том, что его разбудили ее крики.

— Маму лучше не злить и не волновать, — согласился Матвей тихо. — Тогда она кричит, а еще хуже — плачет.

В этом он прав — нет ничего хуже женских слез и истерик. Наверное, вся эта нетерпимость у мужчин берет начало еще в детстве, когда смотришь на большую и взрослую маму и не понимаешь, чем помочь ей, а даже если предлагаешь, то нарываешься на еще больший поток слез.

— Я обнимаю ее тогда и говорю, что все будет хорошо, — проговорил мальчик сонно. — Ты на нее не кричи и, если она вдруг заплачет…

Он понял, что не договорил уснувший мальчик. В его планах не было ничего такого. Но совету мальчишки он внял и стоило им оказаться наедине. Это случилось не так скоро, как хотелось бы. Государственные клиники, также, как и другие учреждения любили устраивать волокиту, неразбериху и бюрократию в самых простых делах. Потому Олег обнял ее только тогда, когда они оказались дома, на участке с двумя темными домиками.

— Все будет хорошо.

— Что ты делаешь?! — она попыталась оттолкнуть его, но практически тут же расслабилась и обняла в ответ, проговорив напоследок. — Отпусти меня!

Олег конечно же не стал выполнять требования. Он знал женщин и был в курсе, что за фразой «отпусти!» на самом деле кроется ровно противоположное.

— Нет, — проговорил Березин ей в волосы. — Мне дали ценный совет, и я использую его на все сто.

Она замолчала на несколько секунд. Ее пальцы гладили его спину, то впиваясь в нее, то чертя по ней пальцами. Наваждение стало возвращаться вместе с этими лишь кажущимися невинными прикосновениями.

— То хочешь, чтобы я прыгала к тебе на колени по первому свисту, то обнимаешь и успокаиваешь, — в конце концов проговорила она, отклонившись и посмотрев ему в лицо. — Кто дал тебе этот совет?

Березин не торопился отвечать, вдруг подумав о том, что это может вылиться ему боком. Он скользил взглядом по ее лицу, удивляясь тому, как легли тени в бледном свете Луны. Таня стала совсем другой, совсем как первый день, точнее ночь, когда он увидел ее. В ней было мало «милого», но больше мистического, загадочного и тревожного.

— Извини, — проговорил он, прежде чем коснуться ее губ в невозможно долгом и нежном поцелуе, вырвавшем из нее волнующий сознание и тело стон.

Она отвечала ему, сначала обнимая его и чертя пальцами по бокам, но на втором витке все же принялась отстраняться его. Олег наконец отпустил ее. Это жутко мешало наслаждаться поцелуем и стало сердить его. Что за противоречивое создание взяло и очаровало его?

— Не так быстро, — проговорила Таня, не дав ему отстраниться и обвив руками его шею. — Березин!

Девушка приподнялась на носочках и привлекла его к себе обратно, заставив улыбнуться тону восклицания и тому, как обратилась к нему, а потом… Задохнуться от последовавшего прикосновения губ. Теперь она целовала его, не давая опомниться, дотрагиваясь, сминая губы и проскальзывая языком ему в рот с тем же напором, что и он несколько секунд тому назад.

— Рыжая! — выдохнул он ей в губы через какое-то время, все еще держа в своих руках и глядя в сверкающие темные глаза. — Ты с ума меня сводишь!

Ее губы дрогнули, выпуская наружу понимающую и какую-то очень лукавую улыбку. Таня снова потянулась к нему. Олег понял, что потерял голову, как только оказался в темной комнате, заполненной всякой рухлядью, но совершенно не помня, как преодолел свой путь, открыл дверь и оказался внутри. Все это произошло с все непрекращающимся поцелуем и с драгоценной ношей на руках.