
Онлайн книга «Убийца, ваш выход! Премьера»
— Когда точно вы покинули ложу? — Когда они начали демонстрировать публике свои гримасы и ужимки. — Вы заметили что-нибудь примечательное? — К сожалению, нет. — С какой стороны вы вышли на сцену? — С той же, что и актеры. — Когда вы шли по переходу, вас кто-нибудь видел, сэр? — Нет, насколько мне известно. — Что касается вашего присутствия в ложе, то свидетелем в данном случае была публика. Если я не ошибаюсь, девятьсот человек. — Да, был аншлаг, несмотря на потуги двух актеров испортить мою пьесу, — ответил доктор, закладывая в ноздри большую порцию нюхательного табака. — Вас кто-нибудь навещал в ложе? — После первого акта никто. Потому что я заперся. — Доктор с шумом втянул табак. — Терпеть не могу компанию. — Во время спектакля вы заходили за кулисы? — Конечно. В двух антрактах. Главным образом, чтобы увидеть эту девчонку. — Мисс Тарн? — Ее. Опрятная малышка. И будет хорошей актрисой. Если только ее не испортят эти ничтожества, которые теперь правят нашим театром. В широком смысле слова, я имею в виду. — В антрактах вы заходили в гримерные? — Я заходил в кабинет в конце коридора. Хотите, называйте его гримерной. — И когда вернулись в ложу? — Как только подняли занавес. — Понятно. — Аллейн задумался. — Доктор Разерфорд, вам известен некто по имени Отто Брод? Доктор довольно громко охнул. Его глаза выпучились, ноздри раздулись. Затем он оглушительно чихнул. Носового платка под рукой не было, и он воспользовался нижней частью рубашки, открыв беспорядок, царивший у него ниже талии. — Отто Брод? — повторил доктор, глядя на Аллейна поверх подола рубашки. — Никогда о таком не слышал. — Говорят, его корреспонденция представляла определенную ценность, — туманно намекнул Аллейн. Доктор мотнул головой: — Не понимаю, о чем идет речь. Аллейн решил оставить Отто Брода в покое. — Думаю, вас не удивляет, что я уже наслышан о событиях последних нескольких дней. Что касается репетиций и изменения в составе исполнителей. — Вот как? Тогда вам, наверное, известно, что мы с Беном ужасно скандалили каждый день. — Доктор сделал широкий жест. — Если вы ищете мотивы, то их целый вагон. Мы ненавидели друг друга. Но я бы сказал, что из нас двоих более склонным к убийству был он. — Скандалы имели отношение к роли, которой лишилась его племянница? — Не только это. По существу, наши стычки являлись яркими проявлениями взаимной антипатии. Но главным образом я был недоволен его игрой в моей пьесе и не переставал требовать, чтобы его племянницу вернули к ее убогому существованию в том жалком театрике, откуда она пришла, и поставили на роль эту девочку. — И вы в конце концов, кажется, победили? Доктор махнул рукой. — Разве это победа? Аллейн посмотрел на доктора в упор. — Вы не возражаете, чтобы вас обыскали? — Зачем?! — воскликнул доктор, вскакивая с кресла. — Кстати, — сказал Аллейн, — как медик, что вы скажете относительно удара, который накануне смерти Беннингтон получил в скулу? Он мог после этого потерять сознание? Если учесть состояние алкогольного опьянения. — А кто говорит, что он получил удар в скулу? Это, наверное, у него гипостатическое изменение цвета. — Доктор Разерфорд уставился на подошедшего к нему Фокса. — Чего вы хотите? — Будьте добры вынуть руки из карманов, сэр. — «Смотри не позволяй, чтобы нас, ночную гвардию, обзывали дневными грабителями». С этими словами он послушно вынул руки из карманов, при этом их вывернув. Оттуда к его ногам полетели различные предметы: карандаши, табакерка, бумажные листки, коробочка с таблетками, программка спектакля, записная книжка и наполовину съеденная плитка шоколада. Над этой коллекцией витало облачко нюхательного табака. Фокс, наклонившийся все это собрать, вдохнул табак и начал чихать. Доктора одолел приступ беспричинного смеха, и он затопал на месте, сминая свое рассыпавшееся имущество. — Мистер Разерфорд, — твердо произнес Аллейн, — я был бы вам безмерно благодарен, если бы вы перестали вести себя как клоун. Пожалуйста, не надо топтать свои вещи. Доктор вернулся в кресло и с брезгливым видом очистил с подошвы ботинка прилипшую шоколадку. — Да горите вы огнем! Из-за вас, черт побери, пропала унция лучшего рэпи, самого крепкого нюхательного табака. Фокс собрал с пола рассыпанные вещи доктора, отложил в сторону. Затем соскреб с его подошвы частицы раздавленных таблеток и нюхательного табака. И отправил их в конверт. — Полно стараться, Доберри, — проговорил Разерфорд, неодобрительно глядя на него. Аллейн встал, возвышаясь над сидящим доктором. — Думаю, вам пора с этим кончать. Доктор промолчал, состроив нелепую гримасу. — Мистер Разерфорд, — продолжил инспектор, — вы разыгрываете комедию, ломаетесь, но, заверяю вас, неубедительно. Это все плохо пахнет, похоже на отвлекающий маневр. Позвольте мне сказать, что Беннингтона действительно ударили по лицу. Мы знаем, кто и когда это сделал. Ссадину он потом замазал гримом. Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Где ваш пиджак? — «Порфиру дай, корону мне надень. Томлюсь я желанием бессмертья», — возопил доктор. Фокс вышел и вскоре вернулся с его помятым пиджаком. — Мистер Аллейн, в карманах ничего. Аллейн кивнул и протянул пиджак доктору Разерфорду, который перекинул его через плечо. Они двинулись к складу декораций. Констебль Лемпри прошел вперед и открыл дверь. Теперь уже тело Беннингтона немного окоченело. И его лицо имело выражение молчаливого согласия со всем, какое можно часто видеть у мертвых. Аллейн перочинным ножом соскреб грим с левой скулы. Фокс держал кусок картона, куда он клал частицы грима, как художник, работающий с палитрой. На коже ясно проступило пятно. — Вот, — произнес Аллейн и отошел в сторону, чтобы доктор Разерфорд мог увидеть. Тот хмыкнул. — Приличный удар, если это был удар. И кто это сделал? Аллейн не ответил. Он обошел покойника и продолжил счищать с лица грим. — Если вы полагаете, что это могло привести к смерти, — сказал доктор, — то сильно ошибаетесь. И сознание от такого удара потерять невозможно. Фокс принес крем и полотенце, с помощью которых Аллейн закончил свое дело. Доктор наблюдал за ним с некоторым беспокойством. |