Книга Скиталец 2. Книга вторая, страница 32 – Константин Калбазов

Поверил он ей сразу. Ну, хотя бы потому что, все сказанное ею, полностью укладывалось в его представление об этой девушке. Единственно, оставалась еще возможность, что она могла оказаться на службе в департаменте Иностранных дел или разведотделе Генерального штаба. Хотя, конечно сомнительно. Не та он фигура, чтобы за ним охотились на таком уровне. А если бы она была на службе, то ее никто не отпустил бы в длительный отпуск.

– Кстати, твою паранойю я одобряю. Коль скоро, решил быть на особицу, то опасаться нужно всех. Англичане, итальянцы, французы, да хоть эфиопы. Последние, кстати, в особенности. Все они захотят заполучить себе одаренного.

– Отчего такой акцент на Эфиопское царство?

– Последнее государство африканского архипелага, которому пока удается избежать колонизации. У них по сути нет ничего, кроме решимости сражаться до последнего вздоха. Так что, они цепляются за любую возможность, которая позволит им усилиться.

– Неужели одаренный столь серьезная фигура?

– В шахматы играешь?

– Скажем так, знаю как ходят фигуры.

– Это ты зря. Начинай учиться. Серьезно развивает мышление. Одаренный, это та самая пешка, которая имеет все шансы пройдя определенный путь стать ферзем.

– Мне говорили о чем-то подобном. Мол, только одаренным по силам сегодня поднять боярский род.

– Слова не лишенные смысла.

– Почему?

– Боярин это не просто глава рода, владения, казна и военная сила. Это лидер по Сути, способный поднять родовичей. А это такая прорва опыта, что ты себе даже представить не можешь. И главное, далеко не все завязано на него, хватает и других нюансов. Так что, либо наследственная преемственность, либо неординарная личность.

– И какой интерес у тебя?

– Забыл, я решила покинуть тихую заводь еще до того, как поняла, что ты одаренный. Просто обрыдло. И та небольшая встряска с французами, словно сорвала крышку с котла с адским варевом. Теперь пока не выкипит хотя бы часть, мне на месте не усидеть. Но сдается мне, что с тобой даже веселее будет. Давай к столу, завтракать будем, – выкладывая на блюдо горячую рыбу, подытожила она.

Караси были великолепны. И кто скажет, что завтракать рыбой неправильно, пусть идет лесом. У этого блюда был только один недостаток. Нужно было поймать еще парочку. А лучше четыре. Карась же. Он что пресноводный, что морской, как семечки. Навали перед Борисом большое блюдо, так он не встанет пока не добьет все, до последней крошки.

– Кстати, Боря, сдается мне, что ты уже закончил свои картины, – обсасывая косточку и кивая на стену, увешанную занавешенными полотнами, поинтересовалась она.

– Кроме масла, есть еще и десяток картин акварели.

– Нужно пристраивать.

– Потребуется минимум три дня, чтобы краска более или менее подсохла

– А за это время ты успеешь наваять еще акварелей.

– Их писать гораздо проще и это необходимо для курса обучения.

– Вот и ладно. Тогда, заканчиваем завтрак и отправляемся на прогулку по городу. Заодно присмотримся к мелким лавочникам, торгующим картинами.

– Мелкие лавочники?

– Ну, милый, уверена, что ты сбываешь свои картины за бесценок. Я тебя не осуждаю, но мне претит мысль, что кто-то беззастенчиво наживается на твоем труде. Дело в том, Боренька, что картинная галерея, это только на случай если ты готов на персональную выставку. А там нужно торговать не только картинами, но и лицом. Так что, сдавать картины нужно именно мелкому торговцу. Тот перепродаст в галерею, потому что у него таких покупателей попросту не бывает. В результате навар будет тот же, но наживется уже не один, а двое. Улавливаешь мою мысль?

– Улавливаю. Тем более, что торговать лицом я точно не готов. Хотя бы потому что по моим следам уже идет ищейка боярина Морозова.

– Подробности будут?

– Да нет никаких подробностей. Самостоятельно прошел посвящение, решил, что сидеть на цепи не желаю, и подался в бега. Боярину похоже стало известно о том, что я одаренный, он объявил меня преступником, мол я посягнул на жизнь и здоровье боярича, и начал охоту.

– Хм. Уже занятно, – с легким блеском во взгляде, произнесла она. – А скажи, тебе деньги в принципе интересны? Или сбываешь картины только потому что рука не поднимается их закрасить?

– Деньги как сама цель, нет. А вот как средство, очень даже интересны.

– Ах, да. Мостик своего корабля.

– Именно.

– В таком случае, предлагаю разыграть эдакую карту, мистер «Х».

– Э-м-м, – разыграл он удивление

– Неужели не видел эту пьесу?

– Откуда. Кто бы меня пустил в театр.

– Ладно. Тогда объясняю на пальцах. Обряжаем тебя в эдакий элегантный черный костюм, на лицо маску и представляем на выставке. Налет таинственности, это практически гарантированный успех. А уж как дамы станут на тебя охотиться, я даже боюсь представить.

– Ревнуешь? – тут же скосил он на нее взгляд.

– Был опыт? – в ответ поинтересовалась она.

– Нет.

– Ах, да, Москаленко Елизавета Петровна.

– Не понимаю о чем ты.

– Ну и ладно, – легко согласилась девушка.

После завтрака под ручку сошли на берег и направились к выходу с территории марины, отделенной от порта высоким забором, с осколками стекол по верху. Взглянув на эту нехитрую меру, Борис подумал о том, что тут больше подошла бы колючая проволока. И сразу задумался, не существует ли она уже. Надо бы выяснить этот вопрос. Дело-то нехитрое.

Проходя мимо сторожа, поздоровался с ним, вложив в заскорузлую ладонь монетку. Рослый, но уже сгорбившийся немец, благодарно кивнул и пожелал им счастливого дня. Англия, Германия, Франция, Россия, да без разницы. Везде одно и то же. Жесткое деление по сословиям и просто колоссальная разница в уровне жизни. С социальными лифтами тут все очень тяжко. И даже наличие баснословного богатства не гарантирует рост выше купца или промышленника.

Одноименный с островом город Эрслебен не отличался от остальных колониальных городов. В том смысле, что если в Адене Борис оказывался в старинных, для него, английских кварталах, то тут перед ним представала эдакая маленькая Германия. Узкие мощеные улицы. Двух-трехэтажные дома характерной архитектуры, с остроконечными черепичными крышами, тесно прижимающиеся друг к другу.

Справедливости ради, это относилось скорее к старым кварталам, которым было уже не меньше сотни лет. В те времена строились еще в ограниченном пространстве городских стен. Новые улицы уже куда просторней. Хотя стиль зданий и остался прежним.

В ходе прогулки они выявили целых пять лавок где торговали картинами низкой ценовой ниши. У немцев, кстати, акварель в куда большем почете. Возможно причина в их рационализме и неготовности выбрасывать деньги на дорогие масляные полотна. Но это касается скорее среднего класса. Представители высших слоев не видели причин экономить. Но и покупали только действительно стоящие картины.