Онлайн книга «Проклятие или дар»
|
Оуэн откинул его, открыл дверцу и задумался, что делать дальше. Он хотел прикоснуться к черепам, но его пальцы сами собой попытались спрятаться, сжавшись в кулак. – Мужайся, – прошептал Оуэн и тут же рассердился на себя. Сколько раз он слышал этот призыв от отца. Он заставил себя протянуть руку и достать из клетки один из черепов. Тот оказался прохладным и удивительно крепким на ощупь. Нижняя челюсть была примотана к черепу медной проволокой. Оуэн почему-то решил, что это Фейт. Оставив ее на широком подоконнике, он вынул из клетки ее брата. Поставив Фреда рядом с Фейт, Оуэн задумался: а почему, собственно, он решил, что они родственники? Он попытался заглянуть в темные глазницы, до краев полные тайн. – Ну, что скажете? Они молча смотрели на него и улыбались. За окном, промелькнули две тени. Да включи наконец свет, идиот! Оуэн бросился к выключателю, но в желтом свете лампы, болтавшейся под потолком, все стало еще хуже. Комнату будто затопило желчью. Тем не менее Оуэн увидел молоток – на том самом месте, где тот выпал из его руки. Он подхватил инструмент, и его тяжесть придала ему уверенность. Шагнув к черепам, он взмахнул молотком перед ним – для тренировки и словно бы угрожая. Никакой реакции. Он помедлил, пытаясь придумать способ получше. Ему казалось, что эти давно умершие люди заслуживают более достойного обращения. Впрочем, многие умирают в одиночестве, забытые, без погребения. Его собственный внучатый дядя Спенсер скончался в этом самом доме, и его хватились только через месяц. Именно так дом Оуэну и достался. Они свою жизнь прожили. А теперь он хочет прожить свою – ту, в которой он станет старшим братом, которого Поппи сможет уважать. Размахнувшись, он обрушил молоток на череп Фейт, осколки костей брызнули во все стороны. Хохотнув, он раздробил на мелкие кусочки и Фреда. Принес совок, подмел осколки и высыпал их в черный мусорный мешок. Потом перенес клетку в спальню, накрыл темной тканью и поставил на нее свою подержанную лампу. Оуэн вышел наружу, под усыпанный безжалостными звездами небосвод, и направился к мусорному контейнеру. Затолкав мешок с обломками костей поглубже, он, посвистывая направился к дому. * * * Приснившиеся ему Фейт и Фред оказались подростками-близнецами, темноглазыми, с курчавым темными волосами. На смуглой от загара коже остались следы пыток и побоев. Они стояли под грубо сколоченной виселицей, с петлей на шее. Яростный взгляд подбитых глаз Фейт жег магистрата, стоявшего перед толпой вопивших горожан. – Обадия Кризер, поклявшийся заботиться о нас и защищать нас, знай: никто из твоих потомков не узнает процветания. Ты от нас никогда не избавишься. Мы будем вечно напоминать всемогущему Богу о твоих грехах. Жуткий хруст двух переламывающихся шей был встречен ликующим воем толпы. Лица присутствующих, искажаясь и меняя форму, превратились в надутые рожи – карикатуру на праведный гнев. Оуэн, весь в поту, сел на постели. Хруст все еще звучал в его ушах, сердце отчаянно колотилось. Два голоса изливали свою муку и ярость. Он вскочил в полном смятении, и в то же время полный решимости прекратить ужасный шум, источник которого находился где-то рядом, но не наверху. Хлопнув ладонью по выключателю, он сунул ноги в тапочки и начал спускаться, включая повсюду свет, страстно желая прогнать тьму. И все это время его слух терзали крики, а пред глазами дергались тела двух детей, умиравших среди толпы зевак. Эти крики нужно прекратить! Оуэн едва не споткнулся о ящик с плиткой, стоявший посреди кухни, где царил полный беспорядок, но в последний момент заметил его, перепрыгнул и распахнул заднюю дверь. В пронзительных воплях звучала подлинная мука. Собравшиеся из осколков, черепа Фейт и Фред стояли на пороге и кричали, не умолкая. Столкновение реальности с невероятным заставило Оуэна пошатнуться. Черепа продолжали гневно обращаться к небесам. Оуэн в панике бросился к ним, схватил и отнес в кухню. Наступила тишина. Тяжело дыша, он замер у открытой двери, вглядываясь в зловещую ночь. Холодное дуновение коснулось голых лодыжек. Посмотрев вниз, на черепа, которые он все еще держал в руках, он снова шагнул через порог, на двор. Крики возобновились. Вернувшись в дом, Оуэн положил черепа на небольшой, заляпанный краской столик, которым приходилось пользоваться, пока ремонт в кухне не будет закончен. Пронзительные вопли черепов стихли. Оуэн долго рассматривал их, обдумывая следующий ход. Наконец он взял черепа, отнес у себе в спальню и положил обратно в клетку. Прикрыл ее плотной тканью и вернулся на кухню, чтобы варить кофе и ждать рассвета. * * * Лысый Джим не стал обсуждать с Оуэном вчерашние события, хотя и спросил, откуда у него пластырь на лбу. Оуэн соврал про падение, ящик с плиткой и ночную вылазку на кухню, чтобы перекусить. Лысый Джим немедленно убрал ящик, а заодно прочитал ему лекцию о том, как опасно падать. После чего Лысый Джим с бригадой принялись за дело, следуя заранее составленному плану. Работы должно было хватить еще на несколько недель, и каждый день грозил мелкими, но бесконечными проблемами и счетами, которые следовало оплатить. У Оуэна оставалось совсем мало времени, чтобы раздумывать о странном поведении черепов, но всякий раз, когда он отвлекался от дел, в его голове снова начинали звучать эти крики. Он вздрогнул, когда завизжала циркулярная пила – подумал, что это опять завопили черепа, но оказалось, что это Роджер в наушниках обрезает доски для пола. Оуэн представил себе, как черепа близнецов тихо сидят под покрывалом в его спальне, прислушиваясь к звукам, с которыми новое поколение готовит этот дом для себя. Интересно, кому и как они досаждали, пока их не отправили в старый чулан? Сколько разговоров подслушали? Сколько людей занимались здесь своими делами, не зная, что за ними следят мертвые близнецы? В тот вечер он съездил в «Гадючий узел» – небольшой, но уютный паб в соседней деревушке, уступивший некоторым требованиям двадцать первого века. Здесь был вай-фай и очень недурной местный сидр, но немногочисленные постоянные посетители, пожилые пары и холостяки, бдительно несли вахту на своих привычных местах. Тадди, разменявший седьмой десяток, с крупным, в рытвинах носом и красными щеками, впился глазами в Оуэна, едва тот вошел, и направился к нему вдоль длинной лакированной стойки. – Что будете? – неприветливо спросил он. Оуэн заказал какую-то сладкую газировку, и торопливо добавил, заметив что кустистые брови Тадди поползли вверх от удивления: – И себе что-нибудь. – Вы племянник Спенсера? – Да, внучатый племянник. Оуэн. Рад знакомству. |