Онлайн книга «Зона индиго»
|
Это было обидно потому, что за эти три месяца Дубов успел выдержать два Оленькиных набега. В первый раз она, торжествуя, забирала вещи, кошку Титьку и пела невнимательному бывшему про чудесную новую жизнь, которую она начинает в стране Египте с новеньким египетским мужем. А второй раз она явилась через месяц, жалкая, виноватая и потрепанная, покаянно объяснила, что египетский муж был ошибкой, и их расставание с Дубовым тоже было ошибкой, и что надо немедленно все наладить! Дубов ее жалел, но что-либо налаживать наотрез отказался. Вот какие бури бушевали над его головой, а Лиля все не ехала! И наконец, это было обидно потому, что за те две недели, что они с Лилей и Егорушкой прожили вместе в Верхневолжске, между ними все было уговорено, точки над всеми знаками расставлены и Дубов очень подружился с ее сыном Егором. Эта парочка демонстрировала Лиле полное душевное единение, они оба были без ума от машин и непрестанно играли в футбол, причем играли на равных. Это потому, что у Егорушки улучшилась координация движений, а Дубов от спокойной жизни отъелся и отяжелел. Это было обидно потому, что Дубов, неожиданно для себя самого, растрепал всем – и маме, и на работе! – что скоро женится. Ему уже и мальчишник устроили, голова потом два дня трещала, а невесты все не было. Он все обижался и обижался, звонил Лиле и требовал ответа – не разлюбила ли она его? Она отвечала, что нет, не разлюбила, просто вот столько дел перед отъездом образовалось, а как только разгребет она дела, так сразу приедет! Дубов, наконец, бросил обижаться и подумал головой. Это помогло. Да нет у Лильки никаких дел! Она просто боится! Боится менять свою жизнь, вести пацана на новое место, быть может, и его, Дубова, боится тоже. Ну а он-то не мужик, что ли? Он принимает решение – ей остается только покориться! Он позвонил и сказал, что приедет. Завтра утром. Она заахала, спросила, что приготовить, и Егорушка звонко кричал в трубку: – Гриша! Гриша! Приезжай! От этого у Дубова терпение лопнуло, и он сказал, что ничего готовить не надо. Он сел за руль и мчался почти без отдыха до самого Верхневолжска. Потный, с воспаленными глазами, ворвался он к Лиле, когда уже стемнело. Слопал сковороду котлет, запил кувшином кваса и упал спать. Сказал только: – Завтра побудка в шесть утра. Ты не спи, а собирайся. Помогать не буду, извини, а то завтра влепимся куда-нибудь. Много вещей не бери, я… мы все купим в Москве, поняла? – Такая спешка… – начала Лиля, но Дубов мстительно захрапел, и она отступилась. Политика кнута и пряника возымела результат – они и в самом деле выехали, правда, не в шесть, а в восемь. Их проводила Софья Марковна, помахала платочком с крыльца. – Это что, твоя машина? – поразилась Лиля. – А что? Хорошая машина. Кочки рви, равняй бугры. – Это танк какой-то? – Если тебе не нравится, я немедленно куплю другую, – пригрозил Дубов. Наконец поехали, заскользила под колесами аспидная лента асфальта. Весело ехать знакомой дорогой, когда рядом любимая семья, а на душе светло! Егорушка тоже радовался, пел, как скворец. А вот Лиля сдала. И половины дороги не проехали, как она стала нежно зеленеть и, наконец, попросила остановиться. Бедняжку здорово укачало. – Как же это? – ласково пытал ее Дубов, когда она вернулась из пыльных придорожных кустиков и принялась отпиваться минеральной водой. – Тебя же и в самолете не укачивало, а тут… – Бывает, – вздыхала Лиля, утирая пот с бледного чела. – Пожалуй, можем ехать дальше. Только я прилягу, ладно? Егора пришлось перевести на переднее сиденье, Лиля уютно устроилась сзади. Мужчины болтали, а она подавала слабые реплики. Егор расспрашивал Дубова, будет ли у него в Москве своя комната. – А игрушки там будут? – Конечно, о чем речь! – А то мамуля мало машинок разрешила взять. – Это не беда. Купим, какие захочешь. – Егор! – укоряюще вскрикивала Лиля. – Спи, мамуля. У нас с Егором мужской разговор. Да, железную дорогу я уже купил. Сам поиграл даже немножко. Вещь! Гудит – заслушаешься! – Она электрическая? – Электрическая, конечно. – Со шлагбаумом? – И с семафорами. – А почему? Вопрос поставил Дубова в тупик. В самом деле, почему? – На железной дороге всегда бывают семафоры. Они, видишь ли… – Нет. Почему ты мне купил железную дорогу? – Не знаю, – растерялся Дубов. – Потому что ты мой папа! – торжествующе объявил Егорушка – единственно возможный, единственно верный ответ. – Егор! – слабо пискнула Лиля. – Ты, Егор, молоток. Конечно, потому, что я – твой папа. И никаких гвоздей. Дубов по-прежнему смотрел на дорогу, только в глазах слегка затуманилось. Мало спал, что ли? Он поморгал, и все прошло. Приехали за полночь, на этот раз не вышло без остановок. Жена, ребенок, сами понимаете. Им и перекусить хочется, и ножки размять. На подъездах к поселку полил дождь, пару раз громыхнуло. – Хорошая примета, – улыбнулась Лиля, а Дубову было не по себе. Он хоть и храбрился, а все не мог забыть, как говорила она про богатых людей и их жен, которые должны, мол, соответствовать. А что, ежели сейчас взбрыкнет? Но она пока молчала. Только в гостиной, где горел камин и стол был накрыт на троих, присвистнула, как мальчишка. – Это что же, ты здесь живешь? – Да, – повинился Дубов. – А говорил, не олигарх! Так и есть, вспомнила! У Дубова неприятно похолодело в животе, но он виду не подал и сказал самым залихватским тоном: – Какой там олигарх! Они по Англиям да Франциям живут, а каких и посадили уже вовсе. Я же работаю, света белого не вижу… – У тебя своя фирма? Далась ей эта фирма! – Не-ет. У меня нет фирмы. Только заводик. Ма-аленький. И он показал на пальцах – какой маленький. – Вот даже как? И что там делают? – Автомобильчики, – понурился Дубов, но тут Егор его выручил, закричал, что хочет есть! Они поужинали вполне мирно – только Лиля раз спросила, кто готовил еду и накрывал стол, и Дубов, потупившись, выдал присутствие Тарасовны. – И где она? Ты ее в чулан запер, чтобы я не заметила? – Ну что ты, Лиль… Она просто рано ложится, деревенская привычка. Ты завтра с ней познакомишься. А потом наевшийся Егорка примерился заснуть прямо за столом, и его пришлось тащить в комнату. Лиля раздевала его, ловко поворачивая тяжелое теплое тельце, а Дубов деловито застилал постель. Уложенный же в кровать, мальчишка немедленно проснулся, сказал, что ему нравятся и обои со старинными машинками, и картинки, и потолок в звездах, но где же железная дорога? Нельзя ли ее сейчас запустить? |