Онлайн книга «Когда глаза привыкнут к темноте»
|
– Как так? – Ты подходила под ее описание. И она попросила, чтобы я тебя привел. – Зачем? – Мне нужно кое-что тебе рассказать. – Да, пожалуй. – Ты не рассердишься, если я лягу рядом? – Ложись. Что за китайские церемонии. – И нужно задуть свечу. Здесь душновато. – Гаси. У меня есть зажигалка, в случае чего зажжем снова. Невидимый во мраке Мрак свернул свой пиджак, приспособил им под голову и лег рядом. – Это случилось сразу после того, как мы с Милой пришли к тебе в больницу. Дня через три… Она позвонила мне и сказала, что есть дело. Рассказала невероятную историю: у нее был сын, с которым она поссорилась. Его звали Владимир, фамилия – Новиков. У него, по ее сведениям, есть дочь. Елена Николаевна сказала, что перед смертью хотела бы помириться с сыном и повидать внучку. Сказала, что оставит ей все свое состояние. А она очень богата, я тебе уже говорил. – И ты нашел меня, так? – Да. Ты знала мать своего отца? – Папа говорил, что она умерла. Но ведь мы не Новиковы, а Новицкие! Видишь разницу? – Сын Елены Николаевны мог изменить фамилию. Совсем… Или слегка. И потом, имелись еще приметы. Елена Николаевна была уверена, что у ее внучки должно быть родимое пятно на лице. У тебя было, но ты от него избавилась. Она убеждена, что внучка должна быть одарена неким мистическими даром, и сама, кажется, не чужда этому. Наконец, она перечислила несколько предметов, которые могут быть у нее в доме. Из перечисленного я запомнил старинную золотую солонку в виде кареты. Она существует в единственном экземпляре. Я ее видел у тебя. – Солонка? Но она же не золотая… – Поверь мне, золотая. – И потом – мне же ее Марина подарила! Стало очень тихо, а потом Мрак сказал: – Значит, произошла ошибка. Как странно, я был уверен на сто процентов, и уверил ее. Елена Николаевна попросила, чтобы я тебя привел. Чтобы не говорил ни о чем, пока она не убедится, что ты и есть ее внучка. И вообще держать дело в глубокой тайне! – Значит, никто не знает, что мы здесь? – Почему же никто… Шофер, что нас привез. Горничная Люда, открывавшая дверь. Наконец, сама Елена Николаевна. – Сумасшедшая бабка, которой сто лет? Которая неизвестно зачем закрыла нас тут, а сама может помереть в любой момент? – Не кричи. Я уверен, что она нас слышит. Быть может, это какой-то тест. – Тест? Да не нужно мне тогда никакого богатства! Тоже мне! Бабушка! – И Лера заплакала и плакала долго, а потом заснула на плече у Мрака. – Который час? – Двенадцать почти. – Полночь… Мне приснилось, что я дома. Лежу на своей кровати и радуюсь, что этот кошмар кончился. – Не полночь. Двенадцать дня. Ты очень долго спала. У тебя был шок. – О боже… Значит, нас закрыли здесь нарочно и будут держать… Я очень хочу пить. А ты? – Терпимо. – У меня есть баллончик с термальной водой. – Какой? – Термальной. Это такое косметическое средство. Чистая минеральная вода. – Слава производителям косметики, до чего додумались! – Смотри, очень удобно. Можно брызгать в рот. Пить не так хочется. – И хватит надолго. – Надолго? Что ты имеешь в виду? – Тшш. Ничего. Побрызгай мне тоже. Спасибо. Чудесная вода. А перекусить ничего нет? – Представь себе, есть! Драже «Тик-так», свежесть в двух калориях! – Немного. – Обычно у меня в сумке можно найти шоколадку… Но я ведь собиралась на светский раут! – Прости меня. – Не за что. Ты же не знал. Хотя, если бы ты рассказал мне все раньше… Я бы почувствовала подвох. – И не поехала бы? – Поехала… Давай зажжем свечу? – Не надо. Пока ты спала, я обследовал стены. Тут почти нет притока свежего воздуха. Пламя сожжет нам остатки кислорода. – Теперь еще и это. – Прости меня. Они помолчали, хрустя мятными конфетками. Лера зачем-то полезла в сумку – и звонко вдруг хлопнула себя по лбу. – Какие же мы идиоты! Телефон! Мы позвоним, и… – Лера осеклась. «Поиск сети» – говорил голубой экранчик. – Пока ты спала, я уже пробовал звонить. И сообщения посылал. Ноль. Тут стены обиты какой-то дрянью. Волны не доходят. – Бог ты мой… И еще, знаешь… Мне надо. – Что? А-а… Отгородим условный санузел. Вот, скажем, столиком. Да не стесняйся ты! – На войне как на войне. – Вот именно. Она возвращается, смущенная, и плачет тихонько ему в плечо, бессильно всхлипывает. Тишина – ни звука. Темнота – ни лучика света. И по мягкому полу подкрадывается невидимая смерть. Высохшая старуха с лицом, искаженным злобой, покрытым багровыми пятнами проказы. Безумное и злое чудовище. И бежать от нее некуда – только в кольцо сильных мужских рук. У Кости до крови сбиты руки. Он стучал в стены, в пол. Но все бессмысленно. Пусть он лучше теперь обнимает Леру, жадно обнимает в первый раз. В последний раз. – Милая… – Милый… Не прижимай меня к себе так сильно, я тоже хочу тебя поцеловать. – Как ты это хорошо сказала. Милая… Милая… Светящиеся круги и спирали в темноте, огненное проникновение, всепожирающая нежность… Слияние двух душ и двух тел, единение на пороге смерти… – Моя? – Твоя. – Насовсем? – До самой смерти. Ты знаешь, я ни о чем не жалею. – Я люблю тебя. – И я люблю тебя. Хочешь еще воды? – Воды. И тебя. – Ненасытный… Знаешь, а ведь я знала, что ты у меня будешь. Я заглянула в свои глаза. – Там был я? – Ты. И я. В этом самом платье. В этом доме. И сейчас я вспоминаю – надвигалась какая-то тень, словно туча грозовая. – Не надо. – Не буду. Поцелуй меня. Нежный женский смех в полной тьме, в духоте, в смертельной западне. О вечное чудо всепрощающей любви, готовой всегда прийти на помощь или принести последнее утешение! – Очень душно. Который час? – Шесть. – Мы не переживем эту ночь, правда? – Уверен, что переживем. – А завтра? – Я не знаю. Но мне не страшно будет умереть рядом с тобой. И я постараюсь, чтобы ты тоже не боялась. |