Книга Хорошая ведьма Малика, страница 36 – Валентина Гордова

Вот если бы знала, что после этого Эльмар встанет и ловко меня снова на руки подхватит — молчала бы! Мне, конечно, как и любой другой девушке приятно такое внимание, и что меня на ручках носят, это тоже очень приятно, но у меня вообще-то репутация! Я, на минуточку, черная ведьма! Нас, прежде чем на руки хватать, нужно нижайше об этом умолять!

— Если ты сделаешь так еще раз, — угрожающе начала я, некроманта за шею руками обняв.

Ну, просто чтобы не упасть! Ну ладно-ладно, еще это было приятно, но я ни за что не признаю этого вслух.

Рыжий, уверенно двигаясь в направлении лестницы на второй этаж, глянул на меня сверху вниз и так, чтобы услышала только я, произнес:

— Мы оба знаем, что ближайший месяц тебе колдовать нельзя. — И, так как я раздосадованно промолчала, проклиная его профессию ведьмолова и все знания, которые он благодаря ей получил, Эльмар спросил: — Что ты сделала, что так вымоталась?

Еще бы я ему ответила!

Хотя кое-что я сказать могла:

— У меня было свидание. — Вспомнила платье, в котором уходила, тут же пожалела о том, что оно в замке осталось, вздохнула подчеркнуто мечтательно и рассказала: — У меня такое платье красивое было… с вырезом, ты бы видел, как в нем грудь аппетитно выглядит. А еще был разрез вверх до бедра, и все такое черное и местами очень обтягивающее, а я еще и на каблуках…

Меня кинули. На кровать в спальне, правда, но кинули! Подпрыгнув пару раз на пружинящем матрасе, я приняла полусидящее положении, локтями на кровать облокотившись, и с интересом на некроманта посмотрела.

А Эльмар злился! Да что там, он был практически в ярости! Его зеленые глаза в темноте спальни мерцали очень уж жутко и зло! И тьма вокруг почему-то начала сгущаться…

Но вместо ожидаемых мною «Как ты посмела?!» или «Кто он?!» нисколько не приревновавший, как оказалось, а очень так испугавшийся и разозлившийся Эльмар Лагардер прорычал:

— Это он тебя так?

Э-э… что?

— Ты не шутила, когда говорила, что на тебя напали? — И почему я отчетливо слышу, как сквозь направленную не на меня ярость в гортанном рыке некроманта проскальзывает все больше и больше страха, сожаления, негодования на самого себя?

Вот и шути с тем, кто шуток не понимает.

Сев на постели ровнее, я закинула голову, скривилась от мгновенно занывшей шеи и честно спросила:

— Ты дурак?

Без злости и негодования, мне просто правда уже интересно было.

И приходить в ярость мужик перестал. Замер на миг, а потом недоверчиво спросил:

— На тебя не нападали?

Просто молча сижу и на него смотрю.

Тьма стала стремительно уползать обратно в углы комнаты, глаза некроманта стали светиться чуть тусклее, сам он выпрямился и уже почти спокойно задал второй вопрос:

— И на свидание ты не ходила?

К моему глубочайшему разочарованию — нет. Я взрослая женщина, и, стыдно признать, но после нашего развода у меня так никого и не было… а организм продолжал требовать своего не буду говорить чего!

Это очень странно и мне самой не нравится, но те три попытки провести с мужчиной ночь не увенчались успехом. Это просто были не те мужчины. Они были… не такими. Все и во всем не такие. Они были до отвращения мне противны.

А все Эльмар виноват! Потому что неизменно я вспоминала именно о нем!

— Что тогда случилось? — Вот теперь некромант казался искренне озадаченным, из-за чего с непониманием на меня смотрел.

Естественно, я не стала ему отвечать. Кое-как сползла с постели и, пошатываясь, побрела в ванную, по дороге бросив:

— Буду признательна, если вы с королем уберетесь из моего дома.

Ответа не последовала.

Когда спустя пятнадцать минут я, закутавшись в белое полотенце от груди почти до колен, с мокрыми волосами и еще большей усталостью выползла в спальню, поняла, что меня тут вообще решили проигнорировать.

Потому что Эльмар все еще был здесь. Сидел на краю постели с опущенной головой, а едва я вышла, совсем не ожидая его здесь увидеть, так маг поднял голову, долго смотрел в мое лицо, а после встал и вышел, ничего не говоря.

Кто-нибудь скажет, почему я вдруг почувствовала себя виноватой? С чего бы мне себя так чувствовать?!

Пнув от досады воздух, чуть не упала и потопала переодеваться, хотя очень хотелось завалиться спать. Но мне все же действительно лучше было бы сначала поесть.

Вниз я спустилась пару минут спустя в одном из повседневных черных платьев, в теплых носках, которые под юбкой прятались, и с распущенными влажными волосами.

И вот захожу я в кухню, где вся веселая компания за столом сидит и что-то обсуждает, и слышу какое-то подозрительное мычание со стороны темной гостиной…

Повернув голову, с плохо скрываемой тревогой посмотрела в том направлении, думая о самом безрадостном. Ну знаю даже, о чем конкретно, но мне честно стало страшно.

И тут мужчины тоже этот звук услышали.

— Ой, Тьма! — Воскликнул Лиар, вскочил и пронесся мимо меня в гостиную.

А я стою, смотрю ему в след и вот вообще ничего не понимаю ровно до того момента, как его величество не произносит:

— Опять сонное заклинание закончилось.

Какое еще?.. И тут дошло!

У меня же там маг! Маг, которого мы из гостиницы притащили, предварительно ту немного поломав!

Ой, мама…

И тут Эльмар безразлично сказал:

— А я ему предлагал Филгайд наложить.

Оно же запрещенное!

— Я предлагал Сайкулус, — таким же безразличным тоном вставил и король.

Сайкулус тоже запрещенный!

Просто удивительно, что король целой страны с лучшим некромантом этой страны сидят в кухне черной ведьмы и спокойно обсуждают мага, который отказался следовать их совету и использовать запрещенные заклинания на человеке, которого мы перед этим с шумом украли!

На фоне всего этого у меня назревает закономерный вопрос:

— Как у тебя вообще язык повернулся ведьм запретить?

Улыбнувшись, мне наглядно продемонстрировали, что не только у ведьм совести нет, короли этой гадкой штукой тоже не пользуются!

Но вот зря я про ведьм вспомнила, потому что Джозеф тут же сказал:

— А кстати, куда ты дела Аделин? Эльмар ее еще не допросил.

Увела в замок к другим ведьмам, которых по твоей милости прятать пришлось. О замке ты, кстати, знать не знаешь, и, думаю, очень… удивишься, если вдруг узнаешь.

— В городе ее больше нет.

О, это неприятное чувство, словно встаешь на хрупкий, хрустящий под ногами лед и ждешь — какой из твоих шагов заставит его треснуть, а тебя провалиться в ледяную толщу?