Онлайн книга «Дикий пляж»
– Не ребенок, – согласился я. Я видел, как вздрогнула Диана, она неотрывно смотрела в лес. – Но вспомни, какой он был легкий, когда мы его хоронили. Короче, намного правдоподобнее мне кажется другая версия. Его душат, затем надевают петлю на шею, тащат к дереву, закидывают через ветку свободный конец, подтягивают наверх, фиксируют свободный конец, затем на ветке делают узел, вот и все. После моих слов наступила тишина. Я с удивлением заметил, что никто из нас не решается поднять друг на друга глаза, будто вина за то, что произошло, отчасти лежала на каждом из них. Вит подкинул дров в костер и сказал: – Круто, Стропов. Ты, конечно, молодец, но как нам теперь быть? Получается, если Дэна повесили, то возникает вопрос «кто»? Ди закрыла лицо руками. – Это не может быть кто-то из нас, – ошеломленно проговорил Гуфи. – Почему? – жестко улыбнулся я. – Ты мне доверяешь, Игорь? Или Виталию? Игорь что-то промямлил и тут же заткнулся. – Скажу вам еще кое-что, раз уж заварилась такая каша, – медленно проговорил я. – Ну, – нехотя произнес Вит. – Что ты еще накопал, Шерлок Холмс? – Помнишь, Оля, вы не могли найти таз? – задал я вопрос. – Ну, в котором посуду мыли? – Да, – едва слышно пробормотала Ольга. – Этот таз лежал в кустах, прямо рядом с сосной. А в нем – кухонный нож. Как вы думаете, что все это означает? Только не пытайтесь меня убедить, что Дэн приперся вешаться, прихватив с собой таз и нож. В конце концов, если он решил покончить с собой, куда проще было сделать это с помощью ножа, – заключил я. Игорь поднялся и, семеня, скрылся в палатке. – Ну вот, напугал Гуфи, – проследив за ним взглядом, сказал Вит. Его голос даже не дрогнул. Зато девчонки сидели будто окаменевшие. – При чем тут таз? – раздраженно накинулся на меня Вит. – Может, его Клим туда отнес еще раньше, какая теперь разница? Какое-то время мы смотрели друг на друга, и я первым отвел взгляд. – Ладно, пошли спать, – сказал Вит. – Как будем дежурить? – Давайте я первый. – Я поглядел на расплывающийся в темноте силуэт Ирины. Она так и сидела в полной неподвижности на обрыве. «Долбаный таз с ножом», – вертелась у меня мысль. В голове мигом нарисовался образ – то, что подвесило Дэна, собиралось что-то с ним сделать с помощью ножа, но почему-то не успело. Почему? Кто-то спугнул? Наступило утро? Вопросы, вопросы… – Иди в палатку, – сказал я Ольге. – Ты точно не голодна? Девушка замотала головой: – Я чаю напилась. Не могу вообще смотреть на еду, честно. Прошло около часа, я периодически «подкармливал» костер и каждые пять минут поглядывал на Ирину. Ее фигура почти полностью слилась с чернотой неба. Может, она упала? Эта мысль почему-то не приходила мне в голову раньше, и я испугался. Правда, я не слышал никаких криков, но в последнее время Ира вела себя так, что, как мне кажется, даже если она и полетит вниз, то сделает это в полном молчании… Словно опровергая мои размышления, со стороны обрыва донесся ее хрипловатый голос: – Дима? – Да, Ира, я здесь. – Я бы поела, – будто извиняясь, промолвила она, и я с готовностью схватил котелок с уже остывшим супом. – Сейчас, погоди… немного подогрею, – пробормотал я, ставя котелок на угли. Супа было совсем немного, и он быстро забулькал. Я положил в котелок чистую ложку, взял фонарь и направился к Ирине. Она сидела, вытянув перед собой стройные ноги, обтянутые грязными джинсами, и была занята тем, что пыталась снять с пальца кольцо. Рот ее был разинут, как у жабы, что придавало ей неприятный вид. – Ира, – я присел перед ней на корточки, – Ира, я принес… Она вскинула голову. Дернула за кольцо! Весь подбородок был мокрым от слюны, вытекающей из уголка рта. Мне стало не по себе. Ощущение такое, что девушка спит с открытыми глазами. – Тебе помочь помыть посуду? – всхлипнув, спросила она. – Нет, посуду мыть не надо. Ира, я принес тебе поесть. Ты же сама сказала! – Правда? – Конечно. Ты не сможешь завтра идти дальше, если не подкрепишься. На, возьми поешь. Ира, не выводи меня из себя и не делай вид, что ты меня не слышишь! – Ее поведение пугало и бесило меня одновременно. Я почти насильно вложил ей в руки котелок. – Поесть? – Она смотрела на меня, как на идиота, который сморозил самую большую глупость в мире. Меня начало трясти. – Да, поесть. Есть, еда, – медленно, чуть ли не по слогам произнес я, чувствуя, что со стороны выгляжу как мореплаватель, пытающийся объясниться с повстречавшимся ему туземцем: «Моя – Джон, твоя – Мамба, моя, твоя – друзья». Она с интересом заглянула внутрь котелка. Не знаю, что она ожидала там увидеть, но в следующее мгновенье она сделала то, чего я меньше всего ожидал. С тем же туповато-безразличным выражением на лице она выплеснула его содержимое мне в физиономию. – Ублюдок! Там же черви! – истошно закричала она, пятясь. Инстинктивно я отклонился немного назад, но все же большая часть черепашьего лакомства вперемешку с гречкой попала мне на лицо. Хорошо, что бульон был разогрет не до состояния кипятка, иначе Ирина обварила бы мне лицо. Вытирая лицо, я с удивлением почувствовал, что я получил бы несказанное удовольствие, придушив сидящую передо мной девушку. – А вы оставили Дэну порцию? – вдруг совершенно спокойно поинтересовалась Ирина. Ее круглые глаза остановились на мне, затем скользнули в сторону костра, в зрачках отразились блики пламени. – Он наверняка проголодался, дорога была непростая… Только не давайте ему червей… – Она снова ухватилась за кольцо. – Дениса нет. Он умер, спустись на землю и перестань пороть чушь. – Я с трудом сдерживался, чтобы не влепить ей пощечину. Облизывая губы, я чувствовал солоноватый вкус бульона. – Эй, что там у вас? – раздался из палатки встревоженный голос Вита. Ира вновь несколько раз безуспешно подергала кольцо, затем внезапно так стремительно наклонилась ко мне, что от неожиданности я отпрянул назад и чуть не упал. – Разве ты не видишь, что мы все мертвы? И сразу вслед за этим заявила: – Что ты сказал? Дима, что ты сказал? Денис умер? Ты с ума сошел? Он не умер, – сварливо произнесла она, с силой дергая за кольцо, и глаза ее при этом злобно вспыхнули. Даже в темноте было видно, что палец сильно распух и посинел. – Что ты несешь, он живой, ты, сволочь, скажи мне, что это неправда, он не умер, он не мог умереть, это ложь!.. – Голос ее задрожал, из глаз брызнули слезы. Но я был рад этим слезам, поскольку лучше видеть, как она плачет, чем наблюдать, как с застывшей маской вместо лица таращится в никуда, будто зомби. |