Онлайн книга «Не ее дочь»
|
Больше информации на KLTV.com. Я перечитала заметку, стараясь предугадать следующий шаг властей. Прошло меньше двух суток после исчезновения, и никакой другой информации не было – ни следов, ни подозреваемых. Насколько я была осторожна? Легко ли будет нас найти? Я размышляла над этим за последними глотками кофе. Я не имею никакого отношения к Эмме, у меня нет причин ее забирать… – Сара? Я подскочила и выронила телефон, тяжелая кружка чуть не выскользнула из рук. Я поставила ее, вошла в спальню и опустилась на колени перед заспанной Эммой. – Привет, детка. Тебе что-нибудь нужно? Хочешь пи-пи? Она кивнула и потерла глаза кулачками, по-детски пытаясь прогнать остатки сна. Я сунула телефон в карман. Сердце колотилось так, что ритм отдавался в ушах. – Хочешь надеть пижаму? Эмма посмотрела на струящийся через окно солнечный свет. – Но сейчас день. – Ничего страшного. Пижаму можно носить и днем. Она зевнула и пошла в ванную, ее волосы превратились в спутанный узел на затылке. Эмма неуклюже вытерлась, спустила воду и встала на цыпочки, чтобы вымыть руки. – Давай и зубы почистим. Я вытащила из сумки новую фиолетовую зубную щетку и зубную пасту. – Я сама. Эмма взяла щетку, аккуратно выдавила немного пасты и мягко, но умело пошуровала щеткой по зубам. – Да ты отлично чистишь зубы, – сказала я. Эмма посмотрела на меня и улыбнулась, сверкнув зубами. Щека под ее глазом раздулась. – Щека еще болит? Принести еще льда? Она покачала головой, и тогда мы сняли с нее новую одежду. Несколько секунд я рассматривала, нет ли у нее на коже других синяков, словно искала клещей. В примерочной «Уолмарта» у меня не было на это времени, а сейчас мы никуда не торопились. В тусклом освещении ванной трудно было что-либо разглядеть, но синяки присутствовали тут и там на ногах, а некоторые, на руках и торсе, по форме напоминали отпечатки пальцев. – Откуда у тебя эти синяки? Эмма посмотрела на свои ноги, словно видит их впервые. – Не знаю. Может, из школы? – А эти? – Я указала на руки и туловище. Она снова пожала плечами и потупилась. – Эмма, солнышко, это сделала твоя мама? Я слегка коснулась синяков. – Не знаю. – Послушай, Эмма. Мне нужно знать, чтобы больше у тебя не появлялось синяков. Договорились? – Ладно. – Эмма говорила еле слышно, но я чувствовала, что она мне доверяет. – Я думаю, это сделала мама. Иногда она слишком сильно меня сжимает. – Да? И тебе, наверное, это не нравится, верно? – Да. Вот передо мной лоскутное одеяло синяков, как на ладони. Вот невинная малютка, настоящая, теплая, теперь наконец-то в безопасности. И вот ее признание. Она дотронулась до щеки и опустила руку. – Эмма, больше тебе не надо будет ни о чем беспокоиться, обещаю. Ты мне веришь? – Да. Она опять зевнула, и я помогла ей надеть пижаму с героями «Щенячьего патруля». Штанины запутались, и, чтобы расправилась ткань, Эмме пришлось попрыгать, опираясь на мое плечо. Она хохотала, обхватив мою шею, и обдала ее прохладным мятным дыханием. Я воспользовалась возможностью обнять ее, и она стиснула меня в ответ. Я отпустила ее, и мы прошли в гостиную. Эмма рассматривала непривычную обстановку. Она села на краешек потертого дивана с колючей обивкой и скрестила ноги. – У моей бабушки был похожий дом. – Правда? Я плюхнулась на кресло-качалку напротив Эммы и оттолкнулась ногами от пола. Девочка выглядела старше своих пяти лет, ее глаза пытались рассказать о чем-то, что я не вполне понимала. – Тебе там нравилось? – Там было так весело! У нее была ферма с цыплятами и хрюшками. – Это здорово, да? – Ага. – Она почесала руку. – Но она умерла. – Ох, мне так жаль. Эмма посмотрела на телевизор. – А почему телевизор так выглядит? Я засмеялась. – Ты про это? – Я показала на антенну. – Потому что ему сто лет. – Правда? Я покачала головой. – Не совсем. Но он очень старый. – А мы можем пойти погулять? – Конечно. – И я могу ходить в пижаме? – Непременно. Хочешь посмотреть на озеро? – Озеро? Да! А в нем можно поиграть? Я поведала ей ту же историю, которую когда-то рассказал мне Итан: о маленьких феях и горшках с золотом. При мысли о настоящем волшебстве в воде у Эммы округлились глаза. Она вскочила с дивана и схватила меня за руку, прежде чем я успела ее протянуть. Я открыла дверь в патио, и мы спустились по крутому склону к озеру, где провели остаток дня. * * * Проведя весь день на воде, мы запаслись продуктами и солнцезащитным кремом в магазинчике за пределами города и поели на природе, под звездами. Первый день получился великолепным – никаких слез или вопросов про родителей, вообще никаких тревог. Она слопала обильный ужин, а позже снова попросила перекусить, после чего я разрешила ей посмотреть мультфильм на моем телефоне. Затем Эмма вернула его мне. – Уже пора спать? Я посмотрела на большие часы над камином. – А в котором часу ты обычно ложишься? – Когда засыпаю. Я задумалась, читал ли ей кто-нибудь сказки на ночь, укрывал или пел колыбельные, расчесывала ли ей мать волосы после купания? Да и вообще, насколько регулярно ее купали? Говорил ли ей кто-нибудь, какая она чудесная? Спрашивал ли, чем будет заниматься, когда вырастет? Глаза защипало от слез, но я сморгнула их и откашлялась. Бессмысленно гадать на эти темы. – Хочешь спать? – Ага. – А ванну принять хочешь? – А можно? То есть настоящую ванну? – Ты принимала ванну дома? – Нет, у мамы нет времени, и нужно слишком много горячей воды. Можно? Можно мне принять ванну? Наверху была маленькая ванна. – Давай ее наполним. Пока наполнялась ванна, я села рядом, а Эмма плескалась и играла с двумя Барби, которых мы купили в «Уолмарте». Я просмотрела рабочие имейлы на телефоне, отправила еще несколько сообщений и дождалась, пока она наиграется, чтобы ее помыть. Потом завернула Эмму в пушистое полотенце и осторожно отнесла вниз, в спальню. Помогла ей натянуть ту же пижаму, и Эмма забралась на высокую кровать. |