Книга Неприятности – мое ремесло, страница 171 – Рэймонд Чандлер

– Это шахматная задача, не партия. Посмотрите на фигуры.

– Я в этом не соображаю.

– Я здесь один, – сказал я дрогнувшим голосом.

– А мне без разницы. Все равно недолго осталось. Не сегодня завтра какой-нибудь шпик донесет на меня легавым. Просто меня тошнит от твоей рожи. А еще от того педика в белой курточке прямиком из Форденского университета или еще откуда. Чем скорее вы оба сдохнете, тем лучше.

Я замер. Большое дуло мягко, почти с нежностью царапнуло меня по щеке. Он улыбнулся:

– Да и для дела так будет лучше. На всякий случай. Я стреляный воробей, отпечатков не оставляю, так что против меня – только вы двое. Придется вам сдохнуть.

– Что тебе сделал Уолдо? – Чтобы скрыть дрожь, я попытался изобразить любопытство.

– Сдал полиции. Мы грабанули банк в Мичигане. Его выпустили, а я загремел в тюрягу. Четыре года в Мичигане – это тебе не летний лагерь. В штатах, где дают пожизненное, с заключенными не церемонятся.

– Откуда ты узнал, что он зайдет в бар? – прохрипел я.

– Ниоткуда. Я давно его выслеживал, уж больно хотелось повидаться, а вчера вечером увидел его на улице, но упустил. Этот Уолдо тот еще проныра. Как он?

– Мертв.

– А я еще ничего, – довольно ухмыльнулся он. – Что трезвый, что пьяный. Ищут меня?

Я ответил не сразу. Он втолкнул дуло мне в рот, я закашлялся и руками инстинктивно потянулся к пистолету.

– Ну-ну, – мягко пожурил он меня. – Тебе же будет хуже.

Я опустил руки по швам, вывернув ладони. Он должен был видеть, что у меня нет оружия. Но похоже, ему было все равно. Уж если он вернулся сюда сразу после того, как пристрелил Уолдо. Видно, горячий ветер и ему снес башку. И сейчас ветер бился в окно, словно прибой о мол.

– У них есть отпечатки, – сказал я. – Не знаю, насколько хорошие.

– Все равно их не передать по телетайпу. А пока они перешлют их самолетом в Вашингтон, пока придет ответ… Лучше скажи, как я здесь оказался?

– Подслушал наш разговор с барменом.

– Я спрашиваю не каким образом, а почему. – Он ухмыльнулся моей бестолковости. Не такую мерзкую рожу мечтаешь увидеть в свой смертный час.

– Да пошел ты… Палач не спрашивает, зачем приходит.

– Ишь ты, какой смелый. Разберусь с тобой, загляну к тому малолетке. Я следил за ним от самого полицейского управления, но решил сначала заскочить к тебе. Я на машине Уолдо. Эти легавые видят не дальше собственного носа. Побежишь за трамваем – начнут палить куда ни попадя, завалят двух прохожих, таксиста, дрыхнувшего в машине, старуху-уборщицу на втором этаже соседнего здания. Только в тебя промажут. Тупые ублюдки.

Он ткнул дулом мне в горло. В глазах появился нехороший блеск.

– Так что времени навалом. Машину Уолдо арендовал. Самого его вычислят не скоро. Он был малый не промах, этот Уолдо.

– Меня стошнит, если не уберешь пушку от моего горла.

Он улыбнулся и приставил дуло к сердцу:

– Так лучше? Скажи, когда будешь готов.

Должно быть, я говорил громче, чем следовало. Между дверью гардеробной и косяком появилась щель в дюйм шириной, еще четыре дюйма – и в темноте блеснули белки. Я уговаривал себя не смотреть в ту сторону, взглядом гипнотизируя убийцу. Нельзя было допустить, чтобы он отвел глаза.

– Да ты никак струсил? – спросил он мягко.

Чтобы доставить ему удовольствие, я подался вперед и задрожал. Девушка выскользнула из гардеробной. В руке у нее был пистолет. Сейчас бросится к двери или завопит. В любом случае нам обоим крышка.

– Ты же не собираешься держать меня на мушке всю ночь? – проскулил я не громче, чем радиоприемник на соседней улице.

– А мне нравится, – улыбнулся он. – Люблю я это дело, приятель.

Девушка беззвучно двигалась за его спиной, словно парила по воздуху. Ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Этот тип не станет церемониться. Я смотрел в глаза убийце всего пять минут, но этого хватило.

– А если я закричу?

– Попробуй. – С его губ не сходила мерзкая улыбочка.

Она не бросилась к двери, а остановилась прямо у него за спиной.

– Уже кричу, – сказал я.

Сочтя мои слова намеком, она молча ткнула своим пистолетиком убийце под ребра.

Это было словно коленный рефлекс. У него упала челюсть, и он инстинктивно развел руки и слегка выгнул спину. Дуло уперлось мне в правый глаз.

Я поднырнул и со всех сил заехал ему коленом в пах.

Его голова дернулась, и тогда я врезал ему в подбородок. Ударил так, словно вбивал последний костыль в полотно первой трансконтинентальной железной дороги. До сих пор костяшки ноют.

Пистолет царапнул меня по лицу, но выстрела не последовало. Убийца обмяк и со стоном повалился на левый бок. Я с силой пнул его ногой в правое плечо. Пистолет выпал из его руки и свалился под кресло. Шахматные фигуры раскатились по полу.

Девушка смотрела на убийцу сверху вниз. Затем ее расширившиеся и потемневшие от ужаса глаза остановились на мне.

– Теперь я ваш со всеми потрохами, – сказал я. – Отныне и навеки.

Она меня не слышала, только влажно блестели белки выпученных синих глаз. Затем, не опуская пистолета, она попятилась к выходу, нащупала ручку и выскочила наружу.

Дверь за ней мягко закрылась.

Она ушла в чем была: без шляпки, жакета-болеро, с пистолетом, который так и не сняла с предохранителя.

В комнате стало тихо, только завывал за окном ветер да кряхтел на полу лысый убийца. Лицо у него позеленело. Я обыскал его, но оружия не нашел. Затем вытащил из ящика стола магазинные наручники и защелкнул на запястьях. Если не будет сильно дергаться, выдержат.

Убийца корчился от боли, глазами снимая с меня мерку для гроба. Он все так же лежал на левом боку – маленький скрюченный лысый человечек – и скалил зубы, демонстрируя мне дешевые серебряные пломбы. Его рот походил на черную щель, а дыхание то и дело прерывалось.

В гардеробной я засунул ее вещи подальше. Затем направился на кухню, где щедрой рукой плеснул себе виски в стакан, одним махом осушил его и некоторое время стоял, прислушиваясь к завываниям ветра. Где-то хлопала гаражная дверь, провисший провод бился об угол с таким звуком, будто выколачивали ковер.

Кажется, виски подействовал. Я вернулся в гостиную и открыл окно. Аромат сандалового дерева ускользнул от убийцы, но его мог унюхать кто-нибудь еще.

Закрыв окно, я вытер мокрые ладони и позвонил в полицию.

В трубке раздался самоуверенный голос Коперника:

– Кто? Марлоу? Неймется поделиться свежими идеями?

– Нашли убийцу?