Онлайн книга «Льдинка»
|
Тима ринулся к утесу, куда направлялось облако. Дильс молча улыбался… «Плюх-плюх-плюх!» Глаза открывались нехотя и медленно, словно веки намазали клеем, горло саднило, во рту было мерзко, будто его использовали исключительно в качестве помойного ведра. – Тимыч!.. – откуда-то издалека донесся плавающий голос. Антон. – Просыпайся, Тимыч!! Глаза все же удалось приоткрыть. «Плюх-плюх-плюх!» Что за странные звуки? – Да вставай ты скорее! – прокричал Антон. – И вы просыпайтесь, сони гребаные! Вертолет!!! Тима окончательно пришел в себя и поднялся с кровати. Мучительно ныли отекшие конечности – он спал полусидя, прислонившись к изголовью кровати. Печка почти погасла. Что происходит? Где он? Антон, очевидно, выскочил на улицу, потому что в лицо пахнуло свежим, морозным воздухом, тут же потянуло холодом. Вертолет?! Сбросив с себя остатки сна, Тима нерешительно сделал пару шагов. Взгляд его упал на кровать, на которой сидела с мрачным видом Яна, пытаясь расчесать волосы, и Лана, поправляющая свитер. В голове будто раскаленной стрелой пронеслась мысль: «Неужели сон?!.» Спотыкаясь, он выбежал из дома и, с наслаждением жмуря отвыкшие от яркого света глаза, уставился в небо. В дверях показалась Лана. Лицо у нее было опухшим со сна, на правой щеке осталась отметина от импровизированной подушки – шапки, в которой были сложены ее перчатки. «Плюх-плюх» стало намного громче, и Тима окончательно убедился, что это не что иное, как звук работающих лопастей. Боже, какой же сладостный звук! Вскоре они действительно увидели в небе зависший вертолет. Издалека он выглядел как громадная стрекоза из металла и стекла. – К нам! Сюда!!! – завопил Антон, размахивая руками. – Они нас увидели, Тимыч! – ЭЙ, МЫ ЗДЕСЬ! – вторил ему Тима, чувствуя, что теперь-то он познал, что такое истинное счастье. Боковая дверь вертолета скользнула в сторону, и в проеме показался человек. Дядя Ланы, Евгений. Он помахал им рукой и что-то сказал пилоту. – Боже, наконец-то, – пробормотала Лана, покачнувшись. Вертолет начал снижение. Лопасти приземляющейся машины устроили небольшой смерч, и на некоторое время молодых людей накрыла белая пелена блестящего в утреннем солнце снега. Евгений выскочил из вертолета, лицо осунувшееся, но безмерно счастливое. – Слава богу, – только и сказал он, обнимая каждого из них. – Нашлись, вашу мать… – А раньше вы прилететь не могли? – капризно спросила Яна. Евгений что-то отвечал, а Тима во все глаза смотрел на друзей. Антон, он же Тоха, Янка и, самое главное, Лана, все на месте, все живы-здоровы… – Ты чего это все пялишься? – с подозрением посмотрела Лана на него. – Никак не проснулся? – Как… ты себя чувствуешь, Янка? – слегка охрипшим голосом спросил Тима. Та пожала плечами: – Нормально. Только в душ хочу. А почему ты спрашиваешь? «Сон… Всего лишь сон», – долбилось в голове. Тима поверить не мог, что такое возможно, ему чудилось, что за эту ночь он прожил несколько жизней… Внезапно он наклонился к Яне и крепко обнял, целуя ее в лицо, щеки, шею. – Пусти, Тимка, – отбивалась она. – То от тебя взгляда не дождешься, а то бросаешься как псих… Тима ликовал. Никаких изменений, никакого ожирения, никаких выпавших зубов… УРА!!! С трудом соображая, что он делает, он схватил руку оторопевшего Антона и принялся остервенело трясти ее, чувствуя, что на глазах его показались слезы. «Боже, какое это счастье. Счастье. Проснуться среди друзей, когда все нормально…» Он поймал взгляд Антона – тот глядел на него, приоткрыв рот, как на слабоумного. – Тимыч, ты чего? – наконец смог проговорить он. – Я просто очень вас всех люблю. Честное слово. Кля… Неожиданно Тима замер, лицо стало меняться. Он увидел что-то, от чего ему сразу расхотелось дальше объясняться в чувствах, – большой палец Антона. Ноготь на нем был темного, почти черного цвета. В памяти аллюром пронеслись ужасные воспоминания – кривые, беспалые руки, даже не руки, а лапы Антона, его беззубый рот, как у старика… – Что уставился? – недовольно спросил Антон, проследил за взглядом друга и тоже посмотрел на ноготь. – П… палец. Что с пальцем? – голос Тимы дрогнул. Антон равнодушно манул рукой: – Неделю назад дверью прищемил. Помнишь, по пьяни? И Тима вспомнил. Он улыбнулся, он почувствовал такую необычайную легкость, будто с него вдруг спали все оковы, которые он носил всю жизнь. «Ты напишешь книгу, Тимофей, и станешь знаменит», – проскользнули в памяти слова длинноусого Дильса, с которым во сне он делил кров и пищу на протяжении месяца… Он займется этим сегодня же. У него наверняка получится. Он был уверен в этом. В окно заглянуло солнце, ласковое и яркое, как детство. |