Онлайн книга «Дальгрен»
|
– Эй, – говорил Ангел молодому филиппинскому привратнику, – выпить хочешь, бля? Чего тебя-то на праздник не пустили? – Нет, спасибо. Все нормально… – У тебя тоже есть право на праздник! Пить будешь? – Спасибо, нет. Доброй ночи. – Вот уебаны, а? Поставили узкоглазого жопу рвать всю ночь, пока они там развлекаются… – Все, – сказал Шкет. – Двинули. Давай-давай, иди. И поскорей, будь другом. – Эй, узкоглазый; ты из Нама? Я был в Наме… – Иди уже! – Я был в Наме, – сказал Ангел. – Надо его напоить, бля! Когда Шкет выгнал свое ослепительное стадо за ворота, Лансанг сказал: – Извините, я тут должен вам передать. – Чего? – обернулся Шкет. Коричневая рука нырнула под коричневый лацкан во внутренний карман. – Вот. – В уголке конверта – маленький логотип «Вестей». – Мистер Калкинз просил передать, если выйдет так, что он не успеет вернуться. – А. – Шкет сложил конверт и сунул в карман штанов к гармошке. – Это что? – спросила Ланья. Одной рукой она обнимала Денни за плечи. Шкет пожал плечами: – А где мадам Браун? – Ушла с Эвереттом, давно уже. – А. Улицу освещали паук, дракон, тритон и какая-то, что ли, цапля. – Эй, можно глотнуть? – спросил Джек-Потрошитель на перекрестке. – Запросто. И сам неси. – Спасибо. – Потрошитель забрал бутылку, снял пробку, глотнул и рыгнул. – Ёпта! – Надел пробку обратно. – Хорошо-о! – И затряс головой, как терьер. – М-да… Эй, видал старика этого белого из Алабамы, плешивого такого? Полковник, кажись… – Видел, – ответил Шкет. – Не знаком. – Занятный старичина, – сказал Потрошитель. – Полюбил меня как родного. Всю ночь хвостом ходил, ёпта. – Чего хотел? В сиянии текучих зверей Потрошитель улыбнулся в бутылку: – Мой большой черный хуй пососать. Шкет рассмеялся: – Ты ему дал? – Бля-а. – Потрошитель отер горлышко бледной ладонью, снова надел пробку. – В Атланте я б со старика баксов десять или двадцать срубил, да? Хоть бы и на постоянке – типа, заходишь раз в пару дней, скидаешь штаны и деньги гребешь. Ничё так. А здесь-то нету денег никаких. – Потрошитель сунул руку под тяжелые цепи, вжался мелким подбородком в шею, поискал проектор, нашел, щелкнул. И повторил: – Но он ничё так. Шкет шел бок о бок с бешеным богомолом, что вращал рубиновыми глазами. Глядя на тех, кто шагал меж раздутых огней, Шкет сообразил, что отряд, направлявшийся к Калкинзу, был больше почти на четверть. На перекрестке скорпион Кошмара превратил полдюжины человек в силуэты (опознавался только Малыш). Слушая их молчаливый поход оттуда, Шкет вспоминал шумное шествие туда. На углу в вышине вспыхнул фонарь (они его уже миновали. Где?), и под фонарем Шкет разглядел парочку рука в руке. – Эй, вы. Женщина удивленно обернулась и подняла свободную руку; браслеты зазвенели до самого бледного локтя. Женщина вопросительно заморгала, потом улыбнулась. Мужчина посмотрел на Шкета: – Здрасте. – Смахнул со щеки длинные волосы цвета дикого риса и тоже улыбнулся. – А вы что тут забыли? – Ой, мы… ну, мы были… у вас на празднике. – Поверх двубортного пиджака – большой медальон с львиной головой, при таком освещении как будто металлопластиковый. Висел медальон на оптической цепочке. – Нам надо на Темпл – думали прогуляться с вами вместе, чтоб не скучно было. – Можно, да? – спросила женщина. – Без проблем, – сказал Шкет. – Гуляйте, где, блядь, заблагорассудится. – Э… спасибо, – сказал мужчина. – Выпить хотите? – Шкет обернулся во мраке. – Эй, Потрошитель, иди сюда. – Из богомола высунулась рука шинного цвета, и Шкет забрал бутылку. – Вот, выпейте. Далеко идти. – Спасибо, но нет, – сказал мужчина. – Я не пью. – А я пью, – сказала женщина и протянула звякающую руку. – Хорошо, – кивнул Шкет и вручил ей бутылку. Пока она еще отвинчивала пробку, он отошел, гадая, где за считаные секунды умудрился потерять Ланью и Денни. Расслышал их смех футах в двадцати позади. Обернулся в темноту; и понял, как она темна. – Страшно? – засмеялся Денни. – Тут нечего бояться. Ланья сказала: – Я не боюсь. Я, в отличие от тебя, в призраков не верю. Шкет включил огни. Ланья взвизгнула и упала Денни в объятья; оба посинели и истерически расхихикались. – Напилась? – спросил Шкет. – Нет, – ответила она. – Я не напилась, – и опять засмеялась. – А по запаху напилась, – сообщил Денни. – Откуда тебе… – Смеясь, она выпрямилась и чуть не споткнулась о бордюр. Отчего всех троих пробило снова. Посреди следующего квартала Денни спросил: – Понравился тебе твой праздник? – Ага, – сказал Шкет. – Жалко, что не пожелал доброй ночи этой тетке с крабовыми котлетами и синей прической. Вот она была лучше всех. – Эрнестина? Ей цены нет! – сказала Ланья. – А где моя гармошка? Шкет полез в карман. Помимо гармоники и конверта в глубине нашелся песок. Металл в руке был теплый, точно его подогрели искусственно. Шкет отдал гармошку Ланье. Шагая рядом, она сыграла три аккорда, а затем перешла к импровизации, и долгие платиновые ноты увели ее на два, три, четыре шага вперед. Денни включил огни (а Ланьино платье, должно быть, выключил). Спина у Ланьи серебрилась; играя, она наступала на свои сочлененные тени. Между двумя нотами у Шкета в кармане что-то хрустнуло. Конверт. Он сунул толстые пальцы в карман, пощупал сгиб. Саламандр, крепко зажав под мышкой девушку в бордовых джинсах, заскочил в сумрачный полусвет: – Эй, Шкет! – Ухмыльнулся – широконосый, веснушчатогубый – и выскочил. Шкет нафантазировал разговор: Саламандр, а мистер Калкинз не нанимал тебя гонять прохожих от своего дома? Ты не на него работал в тот первый день, когда вы меня избили? Нет, не хочу знать. Позади пикировались Ангел, Флинт и Жрец. – Нет! – сам себя перебил Флинт в ответ на какую-то просьбу Доллара. – Тебе-то зачем? Ты нам только что рассказал, как тебя от него тошнит. – Мне чё интересно-то… – промямлил Ангел. – Не, ты погодь. Пускай пьет. Белый тупица хочет блевануть – да и пожалуйста… Так вот, мне чё интересно: а откуда все эти ниггеры взялись? |