Онлайн книга «Инферняня»
|
– Их несколько? – он будто поперхнулся. – Я видела трех… – Ты в помещении? – Да. – Не подходи к окнам. Говори адрес. – Гостиница «Ритц», ну, которая возле Бруклинского моста… – Понял. Лучше выйди в коридор. – Я уже. – Молодец. В холл не спускайся, он стеклянный со всех сторон… – Ты думаешь, они могут… атаковать гостиницу? Тут рядом раздался громовой вопрос: – Кто собирается атаковать гостиницу? На меня полным паники взглядом смотрел мужчина в розовом галстуке. – Никто… Папарацци, вот кто! – А кто приехал? – тут же успокоился мужчина. – Пэрис Хилтон. – Но зачем ей тут останавливаться, когда у нее есть собственная гостиница? – Да? – Да. – Ну откуда мне знать?! – Простите, – вежливо сказал он и спросил: – Вы не видели зажим от галстука, с большим розовым бриллиантом? Где-нибудь тут, на полу… – он пошарил глазами по ковровой дорожке. – Нет. На полу не видела. И почему я всегда правду говорю? Он тут же насторожился: – А где видели? – На вас! – ответила я. Не думаю, что это его единственный зажим для галстука, а потому и не испытываю никаких угрызений. – На себе я его тоже видел, – сник он. – Только час назад. Вздохнул и побрел по коридору зигзагами, высматривая потерю. А Томас в это время сказал в трубку: – Я уже выехал. Буду через пять минут. Ты же на верхнем этаже? – Да. – Спускайся на первый. – Но ты же сказал, что холл стеклянный. – Не выходи из лифта, если меня еще не будет, а езжай снова наверх. А потом обратно. Поняла? Ну чего тут непонятного? Сказал бы: «Покатайся в лифте, пока меня нет». Мы спустились в лифте вместе с любителем лососевого цвета, который решил разузнать, где остановилась Пэрис. Когда лифт съехал на первый этаж и я не увидела в холле Томаса, я сказала, едва мужчина вышел: – Ой, забыла в номере помаду. И снова нажала кнопку, не успев ответить на его вопрос: «Сообщить вам потом, где она остановилась?» Четыре раза я прокатилась туда-сюда, собирая по пути кучу народа и, как только лифт оказывался в холле, притворно ойкая и сообщая попутчикам, что забыла в номере «мобильник», «кошелек», «сережки» и даже «гантели» (ну, случайно вырвалось). На четвертый раз я заметила, что на меня косится тот баран за стойкой, и собиралась сказать ему, что нельзя казнить человека за плохую память. Нет такого правила ни в одной гостинице! На пятый раз я сообщила двум пожилым дамам, что забыла в номере «пистолет», и дамы округлили глаза так, что они по размеру стали соответствовать очкам, одинаково поблескивавшим на их носах. Собираясь снова нажать на кнопку с буквами «PH», я увидела поверх седых буклей, как в холл вбегает Томас. Едва я подошла к нему, он встал так, чтобы меня с Петером не было видно с улицы, и торопливо сказал: – Мы не сможем уйти отсюда до рассвета. Над гостиницей кружит целая стая. Две или три сидят на деревьях прямо у входа. – Но здесь же сплошные окна. Давай уедем… – Если мы выйдем, они разорвут нас в клочья, только чтобы добраться до Петера. Тут и армия штата не спасла бы. Его брови, ровные, как полоски, выражали такую решимость, что он и вправду стал похож на какого-нибудь суперагента. Вот бы его к тому же звали не так прозаично. Не Томас, а Джеймс. И не Дабкин, а Бонд. – Где Петера увидели гарпии? – спросил он, снова ведя меня к лифту. Ну, знаете, я не страдаю клаустрофобией, но если Томас-Джеймс скажет, что мне придется кататься в лифте до самого рассвета, я пошлю этого 007 куда подальше. – В пентхаусе, – ответила я, выдергивая свою руку. – Что ты? – нахмурился он. – Мне надоело кататься в лифте! Он усмехнулся, толкнул меня за одну из колонн: – Стой и не шевелись. Я сейчас. Томас пошел к стойке, обернулся, и мне пришлось снова спрятаться. Было слышно, как он говорит с администратором, но слов отсюда было не разобрать. Может, он притворяется ФБРовцем и приказывает немедленно заложить все окна кирпичом. И вообще, грозит позакрывать все стеклянные гостиницы в городе. Томас вернулся через минуту, показал ключ: – Номер. На одиннадцатом этаже. Если ты желаешь подниматься по лестнице… – Он улыбнулся. Хм. Ладно, на этот раз прощу его насмешливость. Он взял мою сумку, и мы зашли в кабину. Номер оказался скромным, но вполне просторным. И смотрел не на гавань, а на город. Томас вошел первым, задернул все шторы и только потом включил свет и пригласил меня с Петером. – Вроде бы никого не видно, – сообщил он. – Правда, в темноте их трудно разглядеть. В номере было две небольших комнатки: гостиная с телевизором и диваном и спальня с двумя кроватями. Томас принес из ресторана кучу еды, причем основная ее часть предназначалась для Петера: например, корзина фруктов и гора булочек на блюде. Мы поели, я уложила Петера спать на кровать в спальне (с одного бока я положила как барьер подушки, а к другому поставила два стула из гостиной, чтобы Петер не свалился на пол), мы оставили дверь открытой и уселись на диване для разговора. – Так Гермеса Олимпуса вы здесь не застали? – спросил Томас. – И, кстати, я так и не понял, зачем он тебе сегодня понадобился, если должен заехать за сыном лишь завтра? Если из-за отсутствия амброзии, так Петер спокойно ест и обычную еду. – Да знаю я, – отмахнулась я. – Но я же тебе рассказала про автоответчик! – Что Гермес поздравил тебя с Новым годом? – Это не главное! И, между прочим, Гермеса Олимпуса мы очень даже застали. Но когда он увидел меня и Петера – взял и улетел! Брови-полоски удивленно поползли вверх. И тогда я рассказала обо всем: и о негодяйской записи на автоответчике, и о внезапно подросшем Мосике, и о сбежавшей неизвестно куда со всей семьей вампирше Селии Барментано. Временами Томас Дабкин округлял рот, а временами хмурил брови, но слушал очень внимательно. Я рассказала все, вздохнула и сложила крест-накрест руки на груди. И пока он ничего не ответил, спросила: – А кто такие гарпии и зачем им Петер? – Слово «гарпии» вроде бы звучит вполне безобидно, не то что «маньяк с топором», но я поежилась, произнося его. |