Онлайн книга «Инферняня»
|
– А, понятно. – Я еще хотел сказать, до этого я приходил… Может, откроешь? – Нет. Он посмотрел прямо в глазок. Мне стало неловко, что я не открываю дверь. Он сказал: – Хорошо. Я приходил, чтобы извиниться. Думаю, не ты виновата в потопе. – Хорошо. Извинение принято. «Не ты виновата» – а кто, он считает, виноват? Он Петера подозревает? Да о чем это я! Он подумал на других соседей, наверное. Ну, мне это все равно. А он ответил: – Прекрасно. Ну, пока. – Да. Пока. Он помедлил, будто хотел еще что-то сказать, потом, видимо, передумал и ушел. Коляска перестала плясать и просто ездила туда-сюда. Я остановила ее и вытащила Петера. Сказала ему: – Ну ты и придумщик! – Приумщи… – Ага, придумщик. Что, есть хочешь? Будешь ням-ням? Я понесла его в кухню и усадила на детский стульчик. (Когда я стала няней, я привезла сюда из дома некоторые свои детские вещи – хорошо, хоть что-то осталось у нас на чердаке: мама любит все раздавать. Стульчик сохранился, потому что был сломан, но когда он мне понадобился, папа его починил.) Так, где же я оставила бутылку? А, в гостиной, на столе. Нет, ее здесь нет. Может, у кресла? Тоже пусто. На обратном пути в кухню я увидела бутыль – она стояла на стуле в прихожей. Не помню, чтобы я ее сюда ставила. Может, Петер захотел, чтобы она переместилась? Я взяла ее двумя пальцами за узкую горловину – да, представьте себе, до такой степени она была легкой, – но не тут-то было! Я не смогла даже сдвинуть ее с места! А поднять смогла, только взявшись за боковые ручки. Что это с нею случилось? Да, малышу такое не удержать. Я достала с полки чистую бутылочку для кормления. Установив в нее воронку, подняла бутыль – ну и тяжесть! – и наклонила над ней. Ни капли не вылилось. Заглянула в горлышко – темно и ничего не видно, как и прежде. Снова перевернула бутылку вверх ногами и потрясла – ни капли. Куда подевалась абракадабра? И чем теперь кормить Петера?! Я села на табурет и глубоко задумалась, для чего положила руки на стол и опустила на них голову. Надо позвонить Гермесу. Сказать, что его сын остался без еды. А вдруг он подумает, что я загнала амброзию на черном рынке по бешеной цене – дом за унцию? Селия! Это ведь ее рук дело! Ох, как я зла на нее. Вот кому я позвоню в первую очередь и потребую вернуть божественное детское питание обратно. Не успел же Мосик съесть всё? Я набрала телефон Селии. Она ответила моментально: – А, Алисия. Кажется, я забыла сегодня оплатить твои услуги. Чек получишь по почте. Сейчас я его отправлю. Могла бы и не беспокоить меня из-за задержки оплаты, ведь ты такой куш сегодня отхватила… – Да нет же, Селия! – вскричала я, но она уже бросила трубку. Тогда я снова нажала ее имя в меню. Оператор сообщил, что телефон отключен. Что за дела? Набрала домашний. Никто не подходил. Так, где ее адрес? Она же мне в самом начале дала бумажку. Я еще хотела переписать те три строчки в ежедневник. Я побежала в спальню. Так, дело было в сентябре, значит, плащ. Или желтая вязаная кофта. Полезла в карман плаща и обнаружила скомканную бумагу. Ура! Это оно! Верхний Ист-Сайд, разумеется. Так. Пойду к ней и поговорю напрямую. Пусть они разорвут меня в клочья, но грабить мою квартиру и особенно уносить еду других детей они не имеют права! Но с кем оставить Петера? А уже темно, и выходить с ним на улицу, я помню, в инструкции Гермеса запрещено. И потом, если никто не подходит к телефону у Селии, то, возможно, у них дома никого нет. Хотя, скорее всего, она просто видит мой номер и не берет трубку. Положение безвыходное. Придется ехать к ней домой и ломать кулаками дверь. Может, она сжалится при виде моего отчаяния и потоков слез. А почему Петеру нельзя выходить, когда темно? Скорее всего, какой-нибудь пустяк, типа свечения кожи в темноте. Или Гермес Олимпус просто боится, что его ребенок напугается. Так он, возможно, и не знал, что в Нью-Йорке светло и днем, и ночью. Даже звезд не видно. У нас, в Бруклине, фонари, конечно, встречаются пореже, но на Манхэттене!.. Ладно. Возьму такси. Надену на Петера курточку с большим капюшоном, и все дела. И правда, ничего не случилось, и мы с Петером спокойно добрались до Пятой Авеню. И кожа Петера в темноте вовсе не светилась! Ого. Таксист высадил нас около старинного каменного здания в три этажа, с крылатыми статуями горгулий по углам. Нас встретила дверь с медными львами-кольцедержцами, а в холле – круглолицый швейцар в красном с золотыми пуговицами мундире. – Вы к кому? – спросил он. – К Селии Барментано, в четвертую. – Вы им кто, мисс? – Подруга, – соврала я. – Тогда странно, что она вам не сообщила… – Что? Ну что еще за штучки вытворила Селия? – Они съехали. Всей семьей. – Как это… – я потеряла дар речи. – Да, всего-то два часа назад. К ним приехал племянник, и они все вместе и уехали. – Племянник… – машинально повторила я. – А вы знаете их новый адрес? – Нет. Они не сообщили. Я еще поинтересовался, куда отправлять корреспонденцию, которая некоторое время будет приходить на старый адрес. А она сказала, никуда. Никуда! Селия уехала в никуда. Пустилась в бега. А кто бы не пустился после того, как ограбил богов? Я поправила Петеру капюшон и понуро побрела к выходу. Потом остановилась. О чем я думаю. Надо же вызвать такси. – Вы не могли бы вызвать такси? – спросила я швейцара. – Конечно, – ответил он и стал накручивать цифры на старомодном аппарате. – А как выглядел племянник Селии? – спросила я. – Мальчик лет семи. Черноволосый, черноглазый, вылитый мистер Барментано. – Он понизил голос: – Даже прикус такой же неровный, клычки торчат. Ну так сейчас же ставят скобки, выправится! Какие племянники! Это же Мосик! Это от него Селия узнала, что я «такой куш отхватила»! Он вырос и заговорил! Ну Селия! Ну злодейка! К себе я вернулась в крайне взвинченном состоянии. Не раздеваясь, прошла в зал, усадила Петера в кресло, а сама пробежала комнату туда-сюда, соображая. Селия скрылась. Вместе с амброзией. А значит, надо звонить мистеру Гермесу и признаваться. Хотя – ну в чем моя вина? Если бы он не напустил таинственности и кроме указания «кормить каждые три часа» рассказал хоть что-нибудь еще об этой штуковине, то ничего бы не произошло! Поэтому я отыскала рулончик с инструкцией – он почему-то оказался на журнальном столике и был заляпан томатным соком (а, я ж его читала, когда Петер стянул сок у Мосика!) – и смело набрала номер, напечатанный внизу. Мне ответил автоответчик. Так: |