Книга Десять тысяч дверей, страница 67 – Аликс Е. Харроу

Джейн невесело рассмеялась.

– И что же, во всех этих поездках ты хоть раз самостоятельно стелила себе постель? Готовила ужин? А билет второго класса ты хоть раз в жизни видела? – Я бросила на нее разгневанный взгляд, но промолчала, что уже говорило само за себя. – Нам придется спать в лесу и добираться на перекладных, так что будь готова.

Я не придумала никакого остроумного ответа, поэтому предпочла сменить тему.

– Я не уверена, что нам стоит прятаться в этой Аркадии. Мой отец исчез в Японии, если ты помнишь, и мы должны хотя бы попытаться найти его…

Но Джейн устало покачала головой.

– Этого они ждут в первую очередь. Может, однажды ты это сделаешь, но потом, когда пройдет какое-то время и станет безопасно.

Да к черту безопасность!

– Может… Может, нам стоит обратиться за помощью к мистеру Локку. – У Сэмюэля и Джейн одновременно вырвались нечленораздельные восклицания, исполненные изумления и негодования. Я не сдалась и пошла напролом. – Знаю, знаю, но послушайте: я не думаю, что он желал вреда или смерти мне и моему отцу. Он просто хотел разбогатеть и набить свои витрины редкими артефактами. Он, может, и не знает о том, что Общество закрывает Двери, или ему все равно… И, думаю, он меня любил. Хотя бы немного. Он мог бы помочь нам спрятаться, одолжил бы нам денег, чтобы добраться до Японии… – Я умолкла.

В глазах Джейн заблестело что-то вязкое и влажное. Жалость. Удивительно, как сильно ранит чужая жалость.

– Ты бы хотела отправиться в приключение и спасти отца, как сказочная героиня. Я понимаю. Но ты совсем юна, у тебя нет ни денег, ни дома, и ты никогда раньше не сталкивалась с уродливой стороной жизни. Этот мир сожрет тебя, Январри.

Рядом со мной раздался голос Сэмюэля:

– А если мистер Локк и впрямь пытался тебя защитить, он очень плохо справился с этой задачей. Думаю, тебе нужно бежать.

Я умолкла, чувствуя, как все мое будущее уходит из-под ног. Я ждала, что моя жизнь вот-вот вернется в привычное русло, как будто все произошедшее после исчезновения отца закончится, как кино. Появится табличка с надписью «КОНЕЦ», с жужжанием включится свет, а я снова окажусь в особняке Локка и сяду перечитывать «Братьев Роверов на суше и на море».

Но теперь все это навсегда осталось в прошлом, как стрекоза, застывшая в янтаре.

«Следуй за Джейн».

– Ладно, – прошептала я. Казалось, я вновь стала семилетней девочкой, которая вечно откуда-то убегает. – Мы отправимся в Аркадию. А ты… Ты останешься со мной? Или вернешься домой?

Она вздрогнула.

– У меня нет дома.

Я встретилась с ней взглядом и обнаружила, что липкая жалость в них превратилась в нечто изорванное и отчаянное. Я сразу представила древние руины и рассыпающиеся гобелены – все развалившееся, лишившееся основы.

Казалось, Джейн вот-вот скажет что-то еще – начнет обвинять, упрекать или жаловаться. Но она отвернулась и вышла из хижины, выпрямив спину.

Мы с Сэмюэлем помолчали. Мои мысли метались, как стая пьяных птиц, между отчаянием (неужели мы обе так и останемся бездомными? неужели я проведу всю жизнь в бегах?), безудержным детским восторгом (Аркадия! Приключения! Побег!) и отвлекающим теплом руки Сэмюэля, которая все так же лежала на одеяле рядом с моей.

Он откашлялся и попытался изобразить непринужденный тон, но не преуспел.

– Я хочу отправиться с тобой. Если позволишь.

– Что… Нет! Ты не можешь бросить свою семью, дом, свое… свое дело… Это слишком опасно…

– Хорошим лавочником мне все равно не быть, – мягко перебил меня он. – Даже моя мать это понимает. Я всегда хотел чего-то другого, чего-то большего. Другой мир вполне подойдет.

У меня вырвался усталый смешок.

– Я даже не знаю, куда мы отправимся и надолго ли! Мое будущее такое запутанное и неясное, ты не можешь просто взять и согласиться на все это, потому что добрый, или жалеешь меня, или…

– Январри. – Его голос стал тихим и нетерпеливым, и мое сердце вдруг бешено заколотилось. – Я предлагаю это не из жалости. Думаю, ты знаешь причину.

Я отвернулась к окну, за которым синел вечер, но его взгляд все равно продолжал жечь мне щеку. Угли затеплились и разгорелись.

– Может быть, – медленно произнес он, – может быть, я недостаточно ясно выразился, когда сказал, что на твоей стороне. Я имел в виду, я хочу быть рядом с тобой, готов войти в любую дверь, несмотря на опасность, и отправиться с тобой в это самое запутанное будущее. Я готов остаться с тобой, на…

Где-то в глубине души я порадовалась, услышав, что его голос сделался натянутым и дрогнул.

– … навсегда. Если ты не против.

Время – ненадежное, вздорное создание, каким оно стало после моего попадания в лечебницу, – теперь просто исчезло. Мы вдвоем остались парить в невесомости, как две пылинки в лучах вечернего солнца.

Я вдруг ни с того ни с сего подумала об отце. О том, как он каждый раз уходил от меня, ссутулив плечи, с поникшей головой, в обвисшем пыльном пальто. Потом вспомнила мистера Локка – тепло его руки, лежавшей у меня на плече, добродушный смех. Жалость в глазах, с которой он смотрел, как меня усыпляют, чтобы увезти в Брэттлборо.

Жизнь научила меня тому, что люди, которых ты любишь, непременно тебя покинут, разочаруют, предадут, посадят под замок и в конце концов ты останешься один навсегда.

Но ведь Сэмюэль меня не бросил, верно? Когда я была ребенком и безвылазно сидела в особняке Локка в обществе одной только Вильды, он приносил мне газеты и подарил лучшего друга. Когда меня объявили сумасшедшей и заперли в лечебнице без надежды на спасение, он принес мне ключ. А теперь, когда я превратилась в беглянку, преследуемую чудовищами и загадками, он предлагал мне себя. Навсегда.

Я ощутила, как это предложение манит, словно наживка рыбу. Быть не одной, быть любимой, чувствовать рядом с собой теплое плечо… я жадно вгляделась в лицо Сэмюэля, пытаясь понять, красивое ли оно, и поняла, что не могу сказать наверняка. Я не видела ничего, кроме глаз, решительных и горящих, как угли.

Как легко было бы сказать «да».

Но я помедлила. Мой отец писал, что Истинная Любовь похожа на притяжение – сила, которая просто существует, невидимая и неизбежная. Это из-за нее мое сердце пропускает удары, а дыхание становится прерывистым? Или дело в страхе, одиночестве и усталости? Может, я просто цепляюсь за Сэмюэля, как утопающая за спасательный круг?

Сэмюэль посмотрел на меня, и ему явно стало неловко.

– Я обидел тебя. Прости. – Его улыбка смущенно погасла. – Просто предложил. Можешь обдумать, если захочешь.

– Нет, дело не в… я просто… – Я начала предложение, не зная, что планирую сказать, страшась того, чем могу его закончить, но в этот момент – невероятно своевременно – в дом вернулась Джейн.