Онлайн книга «Бизнес-ланч у Минотавра»
|
Лера ответила: – Да, не ради нас, а ради Феденьки. Ты прав. Поэтому, хоть я вам и благодарна и вряд ли смогу воспрепятствовать, чтобы и ты, и даже твой отец общались с моей дочкой, но… Она сделала паузу и, смотря Кириллу прямо в глаза, отчеканила: – Но я хочу, чтобы она ничего не знала о том, что ты ее отец и, соответственно, твой отец – ее дед! Кирилл, рука которого дернулась, расплескал кофе, часть которого попала ему на одежду и на руку, он даже этого не заметил: – Даже если мы оставим моральную сторону твоего требования, Лера: как ты себе это в практическом плане представляешь? Кем я должен стать для нее, дядей Кириллом? А мой отец – просто старпером, который возится с ней? И это он-то вел речь о морали? – Твоему отцу вовсе не надо с ней возиться. Не буду возражать, если Феденька вообще не будет иметь с ним дел. Кирилл, швырнув стаканчик в урну, заявил: – Ты жестока, Лера! Ты понимаешь, чего требуешь от нас? Ответ был предельно ясен. – Понимаю. Усмехнувшись и явно взяв себя в руки, Кирилл заявил: – Ну, а если я пообещаю, а потом расскажу Феденьке правду? Или это сделает мой отец? То, что Белогорко наверняка так и поступят, Лера не сомневалась, поэтому приберегла ультимативное оружие на самый конец. – Тогда я тоже расскажу Феденьке правду, о которой она не имеет ни малейшего представления: о гибели ее деда, прабабки и вашей с твоим отцом роли в этом! И, заметив, как побледнел Кирилл, добавила: – Думаешь, она после этого пожелает с вами продолжить общение? Конечно же, нет. Кирилл повторил: – Ты не просто жестока, Лера, ты очень жестока. И это он говорит о жестокости! – Как и вы, отец и сын Белогорко. Нет, я очень даже благодарна: ценя ваши заслуги по спасению моей дочери, позволяю и тебе, и даже твоему отцу, который должен не в элитной клинике торчать, а срок на зоне мотать, общаться с ней. Только знать о том, что ты ее отец, а твой отец – ее дед, она не будет. Мы ведь договорились? Или Феденька узнает всю правду! Она знала, что договорились. И Лера понимала, что Кирилл будет держать язык за зубами. И его отец тоже. Единственный оставшийся в живых дед дочери. – А как же мы? – произнес растерянно Кирилл, и эта растерянность, столь для него не свойственная, была явно не наигранна. Лера, почувствовав, что мобильный у нее в кармане джинсов завибрировал, ответила: – Такого понятия, как мы, просто не существует. Есть ты и твой отец – и есть Феденька и я. И между нами нет ничего общего! Ну, кроме самой Феденьки – и ее собственных мертвецов, которые наконец замолчали. Кирилл взял ее за руку и попытался применить свой фирменный трюк: пощекотать мизинцем внутреннюю сторону ее ладони. Лера, вырвав руку, сказала: – Все прошло, мой милый Кирилл, все давным-давно прошло! Хотя вдруг подумала, что так бы хотела, чтобы он продолжил щекотать ее и дальше. Оставив Кирилла топтаться около кофейного автомата, Лера отошла в сторону и вынула мобильный. Пришло сообщение от Убойного отдела. «К вопросу о том, что Стас Хрыков скоро вернется. Нашли свидетеля, который утверждает, что отец Стаса Хрыкова погиб на охоте не в результате несчастного случая, а был намеренно застрелен. Своим сыном». * * * Лера, подойдя к Кириллу, произнесла: – Мне очень жаль. Нет, ей не было жаль. Ведь старик Белогорко скончался от третьего инфаркта, и сегодня состоялись его пышные похороны на Введенском кладбище. Лера на них не присутствовала и сделала так, чтобы и Феденька, уже начавшая снова ходить в школу, не поехала на это траурное и никчемное мероприятие. Поздно вечером, после похорон, Лера заглянула на квартиру к Кириллу. Тот, облаченный в стильный черный костюм, с распущенным уже галстуком и красными, заплаканными глазами, встретил ее с бокалом виски в руках. От Кирилла несло спиртным. – А ведь тебе не жаль! – заявил он и посмотрел на Леру. – Виски будешь? И протянул ей почему-то свой бокал, на дне которого чуть-чуть плескалось. – Помянуть не хочешь? Лера не хотела. Кирилл вдруг заплакал, причем навзрыд, как маленький мальчик. И внезапно уткнулся лбом ей в грудь, и Лера даже не знала, как поступить. Она была рада кончине старика, но ведь он был отцом Кирилла. И дедом Феденьки. Кирилл продолжал рыдать, и Лера отвела его на софу. Мужчина все еще давал волю чувствам, и Лере вдруг сделалось его невыносимо жаль. Пусть Кирилл сам далеко не ангел, а его отец, ныне покойный, был сущим монстром, но это не повод не испытывать к его горю сочувствия. Она склонилась и отбросила волосы Кирилла со лба. А тот, вдруг перестав рыдать, притянул ее к себе и поцеловал. * * * Любовью, точнее, сексом, диким, животным, быстрым сексом, они занялись прямо там, на софе. А потом, когда эти блаженные минуты, которых Лере все эти годы так не хватало, прошли, они, сделав краткий перерыв, отправились в спальню. Под утро, после очередной порции волнующего секса, Кирилл произнес: – Ну что, мир? И послал ей свою фирменную чистую улыбку. Лера поняла: и его истерика, и последовавшее за этим соблазнение, и их крутой секс были частью спецоперации Кирилла. Спецоперации по внедрению его в ее жизнь – и в жизнь Феденьки. С тем, чтобы рано или поздно добиться от Леры согласия на то, чтобы та узнала, чья она дочь. И не узнала всех остальных давних историй про этого своего отца. – Мир, – подтвердила Лера, совершенно нагой поднимаясь с пурпурных простыней и думая о том, сколько там перебывало женщин. Кирилл продолжил курить и, улыбнувшись еще шире, сообщил: – Значит, будем встречаться и заниматься сексом? Лера честно ответила: – Будем. Улыбка Кирилла озарила все лицо. – И Феденька узнает, что я ее отец? Лера, взглянув на Кирилла, которого она ненавидела и к которому ее одновременно так безумно тянуло, ответила: – Нет. * * * |