Онлайн книга «Красный, белый и королевский синий»
|
– Можешь ты, ради всего святого, присесть? – спрашивает Захра спустя двадцать минут наблюдений за его нервными прогулками по салону. – Из-за тебя в моей язве откроется еще одна язва. – Ты уверена, что они впустят нас, когда мы доберемся до места? – спрашивает ее Алекс. – Просто… что, если нет? Что, если они, ну, типа… натравят на нас дворцовую стражу и арестуют? Они могут это сделать? Эми могла бы с ними подраться. Что, если ее арестуют за драку с ними? – Черт подери, – воет Захра, достает мобильник и начинает набирать номер. – Кому ты звонишь? Она вздыхает и подносит телефон к уху. – Шриваставе. – С чего ты взяла, что он ответит? – Это личный номер. Алекс пораженно пялится на нее. – У тебя есть его личный номер, и ты до сих пор его не использовала? – Шаан, – огрызается Захра. – Послушай, ты, придурок. Мы сейчас в воздухе. Сын президента со мной. Прибудем через шесть часов. Ты назначишь для нас автомобиль. Мы встретимся с королевой и с любым, с кем еще, черт подери, нам необходимо встретиться, чтобы покончить с этим дерьмом. В ином случае помоги мне Господь, ибо я лично тебе глаз на жопу натяну. Я сровняю с землей все, что есть в твоей гребаной жизни. – Она делает паузу, видимо, для того, чтобы выслушать его согласие, потому что Алекс не может представить себе другой реакции. – А теперь дай трубку Генри. И даже не пытайся утверждать, что его там нет, потому что я знаю, что ты постоянно с ним. Она тычет телефоном Алексу в лицо. Он неуверенно берет его и подносит к уху. Слышатся непонятные шуршащие звуки. – Алло? – раздается мягкий и благородный, но дрожащий и смущенный голос Генри. Алекс выдыхает от облегчения. – Любимый. Алекс слышит, как Генри вздыхает на другом конце трубки. – Здравствуй, любовь моя. Ты в порядке? Алекс смеется сквозь слезы, пораженный. – Черт, ты что, смеешься надо мной? Я в порядке. Я в полном порядке, а ты-то как? – Я… держусь. Алекс вздрагивает. – Насколько все плохо? – Филипп разбил вазу, которая принадлежала Анне Болейн, бабушка приказала перекрыть все каналы связи, а мама вообще ни с кем не разговаривала, – отвечает Генри. – Ну, а… помимо всего этого. Учитывая все обстоятельства… Эм… – Знаю, – говорит Алекс. – Я скоро приеду. Следует еще одна пауза, дыхание Генри дрожит в трубке. – Я не жалею, – говорит он. – Не жалею о том, что люди узнали. Алекс чувствует, как его сердце подскакивает. – Генри, – начинает он, – я… – Может быть… – Я разговаривал с мамой… – Я знаю, что момент не совсем подходящий… – Не хотел бы ты… – Я хочу… – Погоди-ка, – прерывает его Алекс. – Мы что… Эм. Говорим об одном и том же? – Зависит от того, собираешься ли ты спросить меня о том, хочу ли я рассказать всем правду? – Да, – отвечает Алекс, сжимая телефон так, что костяшки пальцев белеют. – Да, собирался. – Тогда да. Слышится едва слышный вздох. – Ты хочешь этого? Генри делает паузу, чтобы ответить, но голос его звучит спокойно: – Не знаю, сделал бы я этот выбор именно сейчас, но теперь, когда все всплыло на поверхность… Я не стану лгать. Только не об этом. Только не о тебе. Глаза Алекса наполняются слезами. – Я чертовски люблю тебя. – Я тоже тебя люблю. – Просто подожди, пока я доберусь до места. Мы вместе во всем разберемся. – Так и будет. – Я уже в пути. Скоро буду. Генри отрывисто усмехается сквозь слезы. – Прошу, поторопись. Они оба вешают трубку, и Алекс возвращает телефон Захре, которая молча убирает его обратно в сумку. – Спасибо тебе, Захра, я… Она поднимает одну руку вверх, закрыв глаза. – Не надо. – Серьезно, ты не обязана была это делать. – Слушай, я скажу это всего раз, и если ты когда-нибудь это повторишь, я прострелю тебе коленную чашечку. – Она впивается в него пристальным взглядом, в котором удивительным образом сочетаются холод и нежность. – Я болею за тебя, ясно? – Погоди. Захра. Боже мой. Я только что понял. Ты же… мой друг. – Нет, это не так. – Захра, ты мой чертов кореш. – Вовсе нет. – Она достает одеяло из кучи своих вещей и заворачивается в него, поворачиваясь к Алексу спиной. – Не разговаривай со мной следующие шесть часов. Я заслужила гребаную передышку. – Погоди-погоди-погоди, ладно, – говорит Алекс. – У меня лишь один вопрос. Захра тяжело вздыхает. – Что? – Почему ты так долго не пользовалась личным номером Шаана? – Потому что он мой жених, придурок, но некоторые из нас понимают значение слова «благоразумие», поэтому ты никогда бы об этом не узнал, – отвечает она, даже почти не глядя на него и свернувшись калачиком возле окна самолета. – Мы договорились, что никогда не станем использовать личные номера в рабочих целях. А теперь заткнись и дай мне поспать, прежде чем нам придется разбираться со всем остальным. Я сейчас держусь только на кофе, одном крендельке и пригоршне B12. Даже не дыши в мою сторону. Когда Алекс стучит в запертую дверь музыкальной комнаты на втором этаже Кенсингтонского дворца, вместо Генри ему открывает Би. – Я же сказала тебе держаться подальше… – начинает Би, замахнувшись гитарой из-за плеча, пока не открывает дверь. Она опускает гитару, как только видит Алекса. – О, Алекс, прости. Я думала, это Филипп. – Она обхватывает его свободной рукой и сжимает в удивительно крепких объятиях. – Слава богу, ты здесь. Я уже собиралась сама за тобой ехать. Когда Би отпускает его, он наконец видит Генри за ее спиной, развалившегося на диване с бутылкой бренди. Принц слабо улыбается Алексу и произносит: – Немного низковат для штурмовика. Из груди Алекса вырывается наполовину смешок, наполовину всхлип. Невозможно понять, кто из них бросился к кому первый, но они встречаются посередине комнаты, и Генри обхватывает руками шею Алекса, поглощая его в поцелуе. Если голос Генри по телефону был лишь узами, то его тело – гравитация, которая делает возможным все. Его руки, обвивающие шею Алекса, – это магнитная сила, с неизменным севером на компасе. |