Онлайн книга «Жало белого города»
|
– На Санта-Исабель? – удивленно перебил я. – За всю жизнь я был на этом кладбище всего один раз. Был уверен, что хоронить на нем перестали несколько десятилетий назад. Обычно хоронят на Эль-Сальвадор. – У обеих семей там имеется фамильный склеп, приобретенный почти столетие назад, и в нем осталось место, – ответила Альба. – В таких случаях мэрия Витории не запрещает хоронить на закрытом кладбище. В эту минуту в кабинет вошел Панкорбо, предварительно постучав в дверь костяшками пальцев. – Явился некий Пейо; утверждает, что он парень Энары Фернандес де Бетоньо. Хочет рассказать нам нечто важное. Мы, все трое, молча посмотрели на него. – Пригласи его сюда, – сказала заместитель комиссара Сальватьерра. – Что ж, инспекторы, надеюсь, мы получим что-нибудь новое. – Сейчас он у меня, мне пришлось его успокаивать; он очень переживает, – сказал Панкорбо. – Отлично, сходите за ним. Посмотрим, что он собирается нам рассказать. Парень весом килограммов сто двадцать сидел у стола в кабинете Панкорбо, обхватив руками коробку с салфетками. Он привлекал внимание не только своими габаритами, но и веснушками, рассыпанными по всей видимой поверхности кожи, как будто кто-то разбрызгал меланин по его телу и круглой физиономии. Черные кучерявые волосы разделены пробором: блестящие, гладкие, длиной до плеч, содрогавшихся от рыданий. Камуфляжные штаны до середины икры и черная майка с изображением Уолтера Уайта, варящего свой мет, – главного героя сериала «Во все тяжкие» и, возможно, его кумира. – Привет, Пейо, – сказал я. – Нам сказали, что ты хочешь с нами поговорить. – Вы Кракен? – спросил он, икнув три раза подряд. – Куда важнее, чтобы ты рассказал то, что собирался рассказать, – сказал я, усаживаясь к столу. – Но сначала я хотел бы выразить соболезнования в связи с потерей Энары. Она была твоей девушкой? – Да, уже год, – ответил парень, явно готовый обороняться. – По-вашему, я ей не подхожу? Типа она такая красотка, слишком хороша для меня? – Этого никто не говорил. Лично я люблю контрасты, – перебила Эстибалис, желая его успокоить. – Мы не хотим отнимать у тебя время, Пейо. Давай, рассказывай. – Родители Энары собираются расстаться. Три недели назад ее мать ушла из дома к новому парню… или к старому, даже не знаю, как объяснить… – Уж постарайся, а то я запуталась, – улыбнулась Эсти. – Месяц назад она отправилась на встречу одноклассников, старперов вроде нее самой. Двадцать лет назад они окончили свою крутую школу, и все такое. – Что это была за школа? – По-моему, монахов-марианистов [34]. – Точно знаешь? – Да, это был колледж марианистов. Там она встретилась с чуваком, с которым у них что-то было двадцать лет назад, а теперь закрутилось по новой. Очень симпатичный чувак, гораздо лучше отца Энары, который полный козел, придурок и чокнутый. – Чокнутый? Этот аптекарь? – уточнил я. – Что это значит, расскажи нам. – У него дома целая коллекция глазных яблок. Глаза животных в формалине. Очень все круто, прямо картинка в журнале. Тем, кто готов его слушать, он обожает рассказывать, сколько бабла потратил на свои фриковские штуки. Весь раздувается от гордости и добавляет, мол, медицинский антиквариат очень ценится на коллекционном рынке. Короче, жить с таким чуваком очень трудно. – А что было после встречи одноклассников? – Мать Энары набралась храбрости и бросила наконец этого козла, своего мужа. Отправилась жить к новому парню. – Можешь назвать его имя? – Кажется, Гонсало Кастресана. – Хорошо, а какое все это имеет отношение к смерти девушки? – Короче, Энаре был в кайф ее отчим, вот она и вбила себе в голову, что он и есть ее настоящий отец, а не оптик. Очень может быть, потому что мать и Гонсало этого не отрицали. Похоже, оптик ввязался в любовную историю, по-быстрому женился на матери Энары, и двадцать лет назад родилась Энара. Тут-то и начались проблемы. Энара сдала экзамены по оптике в Комплютенсе, вернулась к родителям, а мать только что отправилась жить к Гонсало. С отцом у Энары всегда были плохие отношения, он любит командовать, эдакий старикашка из бывших: это он заставил ее изучать оптику, сама Энара все это терпеть не может. Точнее, не могла. – Она не хотела быть оптиком? – Ты видел ее конспекты? – ответил он, скривившись. – Нет, пока не видел. – У Энары был депресняк, ей было очень сложно сдавать экзамены. Там полно всякой химии и физики, а отец давил на нее: типа, круто быть оптиком в Витории, эта специальность очень ценится. – Твоя девушка что-нибудь принимала? – спросила Эсти. – Не понял. – Сейчас объясню, – продолжала моя напарница. – В ее крови найдены остатки антидепрессантов, а заодно и других веществ, находящихся вне закона, скажем так. Мы не будем дергать тебя из-за этого. То, что ты нам расскажешь, останется в этих стенах и не будет фигурировать в официальных документах, но ради своей убитой девушки скажи правду. Наверное, меня ты тоже воспринимаешь как старуху, но, поверь, в моей жизни тоже были разные периоды, и я знаю, что это такое. Я не стану тебя осуждать, но это очень важные сведения для поимки убийцы твоей девушки. Она покупала марки или таблетки? – Не, ни фига. Она была умница, очень хорошая девчонка. Спроси у тусовки: все тебе скажут, что она была просто лапочка. Слишком доверчивая, слишком послушная… До тех пор, пока две недели назад не столкнулась впервые в жизни со своим отцом. – А ты знал, что она принимает антидепрессанты? – Да, это тоже из-за отца. Он оплатил ей психолога. Говорил, что у нее депрессия и антидепрессанты помогут, но на самом деле просто хотел, чтобы она училась и как можно скорее занялась вместе с ним магазином оптики. – Как отец переживал измену жены? – А я знаю? Он вел себя как чертов шизоид: иногда был жутко груб с Энарой, но только дома, разумеется… А в другие дни такой спокойный, такой отстраненный, что Энара начинала бояться, что он что-то задумал. Это было настоящее поле боя. Целый день все орут в мобильные телефоны, отец не оставляет в покое мать и Гонсало… Короче, они отправились путешествовать, чтобы отсидеться, пока все само собой не уладится, а Энару оставили дома с этим идиотом. – Судя по твоим рассказам, он вел себя как биполярник [35]. |