Книга Родственные души, страница 50 – Холли Борн

– Полы с подогревом?

Он кивнул.

– Твои родители в самом деле очень богатые.

Я взяла у него чашку. Мы молча сидели и пили в состоянии неги.

– До сих пор не могу поверить, что у тебя полы с подогревом.

– Лучше бы у меня были заботливые родители. Как твои.

– Извини. Я забыла.

Я придвинулась к нему, чтобы положить голову на плечо. Ной, в свою очередь, положил свою голову на мою, и мы уставились на экран телевизора.

– Тебе, вероятно, придется остаться с ночевкой, – сказал он, наблюдая за Дженни, которая бродила по Хай-стрит по колено в воде.

– Знаю. Я позвонила маме, и она сказала, что я могу остаться.

Он удивился:

– Серьезно?

Я кивнула:

– Думаю, мама предпочитает рискнуть моей невинностью, чем жизнью.

– Логично.

– Но мы же не будем покушаться на мою невинность, правда?

Его ухмылка испарилась, и он стал серьезным.

– Думаю, нет. – Ной тяжело выдохнул. – Черт! Будет сложно вести себя должным образом, если мы уляжемся в одну кровать.

– Может, мне стоит спать на диване?

– Ты серьезно?

Он поглаживал мои ноги, и его рука с каждым разом поднималась немного выше.

– Ну, если ты не будешь вести себя хорошо, то мне придется.

Ной притянул меня за подбородок и нежно поцеловал в губы:

– Если самообладание – цена, которую придется заплатить, чтобы завтра утром проснуться рядом с тобой, то, думаю, я справлюсь.

Я поцеловала его в ответ:

– Правда?

– Да.

Остаток вечера мы провели в объятиях друг друга, просматривая последние сводки новостей. Никогда прежде я не чувствовала себя такой расслабленной рядом с парнем. Все казалось естественным. Наши тела подходили друг другу, как кусочки мозаики, в разговоре не было неловкости.

Ной поведал, что отец учил его играть на гитаре, из-за этого они часами просиживали в гараже. Однажды тот рассказал, что в молодости хотел стать рок-звездой, но бросил эту затею, когда пошел учиться на факультет «Экономика и организация производства». А потом не успел оглянуться, как оказался в костюме. С женой и ипотекой. Ной отметил, что тогда впервые отец ему открылся. И в тот день пообещал, что никогда не бросит то, что ему нравится, даже если жизнь начнет вставлять ему палки в колеса.

В перерывах между разговорами и поеданием сандвичей, которые сварганил Ной, мы обнимались или целовались. Мне не хотелось признаваться самой себе, но я начала думать, что ошиблась насчет любви.

Этот вечер был таким, как обещал Голливуд, и даже лучше. Иногда во время беседы я говорила что-то глупое и краснела, а потом замечала, что Ной смотрит на меня, широко раскрыв глаза, и внимательно рассматривает. И он улыбался. Я знала, что он наслаждался мной и тем, что я была самой собой. Рядом с Ноем я не могла притворяться.

Моя индивидуальность просто перла из меня. Но то, что я говорила или делала, не отталкивало его.

Казалось, это его только восхищало. И со мной происходило то же самое. Были моменты, когда Ной говорил, а я отключалась и просто любовалась им. Тем, как двигался его рот, ямочками, которые появлялись на его щеках, когда он по-особому улыбался. У него была привычка чесать ухо, когда он говорил о чем-то грустном или неприятном.

Я помешалась на каждой крошечной странности его тела. Все, что он говорил или делал, только подтверждало зарождающее понимание: я влюблялась в него. Я знала, что это бессмысленно. Ведь мы едва знакомы. Как знала и то, что была невероятной лицемеркой. Но все равно не могла избавиться от ощущения, что нам было предначертано найти друг друга. Что мы были как две половинки одного целого.

К одиннадцати часам гроза даже не ослабла. Мы слышали, как дождь барабанил по крыше, и я позвонила маме, чтобы сказать, что останусь ночевать здесь. Она попросила меня быть осторожной, и я слегка поморщилась, надеясь, что она имела в виду совершенно не то, о чем я подумала. Когда я закончила разговор, Ной уже встал с дивана.

– Так, красавица, пора спать. – Он протянул руки, чтобы поднять меня.

Я постаралась говорить угрюмо:

– Но я еще не устала.

– Тебе давно уже пора лежать в кроватке.

– Откуда ты знаешь, что мне пора?

Ной легко поднял меня и понес в спальню. Я же закричала и захихикала.

– Пойдем. Пора ложиться спать.

Он плюхнул меня на свою двуспальную кровать и навис надо мной.

– Мм, – глядя на меня, сказал Ной. – Будет труднее, чем я думал. – Он опустился, чтобы поцеловать меня. – Намного, намного труднее.

Я использовала все физические и моральные силы, чтобы оттолкнуть его и подняться на ноги.

– Пойду почищу зубы. Мне же пора ложиться спать, помнишь?

Я заперлась в ванной и подготовилась ко сну. Пальцем попыталась хорошенько почистить зубы. Затем ополоснула лицо и вернулась в спальню.

Ной уже лежал под одеялом.

– Ну это странно, – забравшись к нему, сказала я и отвернулась.

– Ты хочешь спать? – спросил он.

– Не особо.

– Я тоже.

Я хорошо осознавала, насколько близко наши тела. Теперь, когда мы лежали в кровати, это казалось куда более интимно.

– Иди сюда, – сказал Ной и притянул меня к себе.

Он не целовал меня, просто обнимал и смотрел нежным взглядом. На нем остались лишь боксеры, и возможность почувствовать его кожу просто взрывала мне мозг. Он пригладил мои волосы, а потом ласково поцеловал меня в щеку.

– Ты же не отказываешься повременить? – прошептала я.

Он погладил щеку в том месте, где оставил поцелуй, и покачал головой:

– Нет. Возможно, это к лучшему. Хотя сложно. У меня уходят все моральные силы на то, чтобы не приставать к тебе.

Я захихикала:

– Ого, а говорят, романтика умерла.

– Не умерла. И я намерен тебе это доказать.

– Да-да.

Ной перевернулся и щелкнул выключателем на прикроватной лампе, погрузив нас в темноту.

– Не думаю, что смогу заснуть, когда ты рядом, – сказал он.

Я зевнула. И сделала это не специально:

– Ну а мне надо немного поспать. Меня завтра ждет дурацкий колледж.

Я почувствовала, как по ноге промчался электрический ток. Поняла, что Ной положил руку на мою талию под огромной футболкой.

– Ты уверена, что хочешь спать в этом?

– Поосторожнее, – сказала я. – Еще не поздно перебраться на диван.