Онлайн книга «Максимов»
|
– Скоро, скоро, я скоро. Костя принялся листать книгу с картинами известных художников прошлого. С этой книгой он всегда ходил в туалет, она помогала ему расслабиться. Его взгляд привлек горный пейзаж. Снежная вершина казалась ему такой натуральной, будто ее на пленку сняли, а не красками изобразили. Костя представил, как он карабкается по этой горе, оглядывается вниз и видит под собой бездонную пропасть. Его поясница обвязана веревкой, к другому концу которой привязан огромный камень. Перебирая веревку, Костя поднимается от выступа к выступу, подтягивается и закидывает одну ногу, потом другую, все выше и выше. Камень становится тяжелее и тянет Костю в бездну, но он, напрягаясь изо всех сил, лезет вверх. Пот проступает на лбу. Костя не сдается. Вершина уже совсем близко. Он смотрит вниз и видит, что камень становится все больше и больше, веревка начинает рваться. Костя делает последний рывок и закидывает ногу на небольшую площадку, расположенную на самой верхушке горы. Камень продолжает увеличиваться, становясь все тяжелее, и Костя начинает сползать… Он вот-вот сорвется, но в последний момент цепляется рукой за выступ. С криком совершает последний рывок, веревка рвется, и камень падает в пропасть с булькающим звуком. Костя залезает на вершину и с облегчением заваливается на спину. Лежит, глядя в голубое небо. «Вот бы по горам полазить, – думает он, – по самым большим и опасным. Стану этим… как там его… горнолазом!» Костя встал с унитаза, вытерся и смыл. – Фух… – произнес он. – Книга моя волшебная. Выходя из туалета, Костя наткнулся на Захара. Костин опекун стоял, прислонившись плечом к стене, и недовольно смотрел на паренька. – Ты ссать или срать? – неразборчиво буркнул Костя. – А тебя волнует? – ответил Захар. – Да нет, но ты ссать или срать идешь? – снова протараторил Костя, а потом добавил: – Ну… просто спрашиваю… Опекун зашел в туалет, пихнув Костю плечом, и захлопнул дверь. – Ага, понятно, значит, срать, – сказал Костя тихо, себе под нос. – Да у тебя не одна лишняя хромосома, а все десять. Придурок, – послышался из-за двери голос Захара. – И ничего не придурок, – пробурчал Костя. Он несколько секунд стоял под дверью, вспоминая, что собирался сделать? Вспомнил. Костя зашел на кухню и поставил чайник на газовую конфорку. Включил газ. Взял спичечный коробок со стола, вытащил спичку и попытался зажечь ее, чиркнув о коробок. Спичка сломалась. «Слишком сильно, – подумал он. – Сейчас еще разик». Достал новую. Медленно провел спичкой по коробку. Не горит. Потом провел чуть быстрее. Ничего. Он попытался чиркнуть еще быстрее, но промахнулся. – Да как же это… Положил спичку на стол и достал другую. «Неисправная какая-то, – подумал он. – Вот эта получше». Он медленно приложил головку новой спички к коробку, сосредоточился, поджав губы, и резко дернул рукой. Спичка опять сломалась. Костя положил коробок на стол и сел на свою раскладушку, которая занимала полкухни. Вторую половину кухни обычно занимала раскладушка Захара, но сейчас она была собрана и стояла в прихожей. «Непослушные спички, – мысленно ругал Костя коробок, лежащий перед ним. – Плохие». Костя сверлил его взглядом, а в голове бурлили воспоминания: берем коробок, выдвигаем, достаем одну спичку, прикладываем к «чиркашу» и резко дергаем рукой. «Что я делаю не так?» Несколько минут Костя чесал затылок и вздыхал над несчастными спичками. Пока на кухню не зашел Захар. Он тут же кинулся к плите и выключил газ. Потом повернулся к Косте и со всей силы дал ему подзатыльник. – Ты совсем идиот? Думай, что делаешь! – закричал он. – Не умеешь, так не трогай плиту вообще! Костя вскочил с раскладушки и схватился за голову. – Ты плохой! Козел! – крикнул он и выбежал из кухни. Зашел в комнату к сестре. Аня готовилась к поступлению в медицинский вуз, сидела за письменным столом и читала конспект. – Кость, ты чего? – Увидев плачущего брата, она отложила тетрадь в сторону. – Захар – козел! – крикнул Костя. – Спасибо, я в курсе, – ответила она. – Плохой козел. – Он сел на кровать, все еще держась за голову. – Он тебя ударил? – Еще как! Захар – говно! – Так, – сказала Аня. – Ну это уже слишком. Она встала и направилась на кухню. Костя вышел следом. Захар наливал воду в чайник. – Тебе кто дал право руки распускать? – спросила Аня. – Ты о чем? – спросил опекун и поставил чайник на зажженную конфорку. – Он сказал, что ты его ударил. – Врет. – Сам врешь! – крикнул Костя из прихожей. – Не бил я его, просто отругал за то, что газ включил, а сам сел и сидит, рот разинув. Так ночью включит газ и уйдет, а мы утром и не проснемся. Даун в доме – это опасно. Надо следить. – Я чайку хотел попить, – сказал Костя, – а спички неисправные оказались. – Голова у тебя неисправная! – рявкнул опекун. – Что голова, что задница, все едино… Так еще и пустой чайник кипятить вздумал. – Если ты еще раз его ударишь, – начала Аня, ткнув пальцем в Захара, – я обращусь в милицию или… или в службу опекунства! – В какую службу? – ехидно переспросил Захар. – В какую надо! – буркнула Аня, поняв, что ошиблась с названием. – Опекунства, – хмыкнул Захар. – И что ты им скажешь? – Скажу, что ты занимаешься рукоприкладством. – А доказательства? – Найду! – И что вы будете делать, если меня отзовут от вас? – Что? – Да, что? – Что будем делать? – Да, да, что делать будете? Подумай. Аня хотела что-то ответить, но Захар перебил ее: – Если меня отзовут, то ты отправишься в детдом до своего совершеннолетия, а братцу твоему выделят нового опекуна, и не факт, что он будет лучше меня. Так что скажи спасибо, что я оформил опеку и на тебя тоже, могу отказаться, если захочу, и будешь ты куковать в детдоме два года, а Костян твой вообще черт-те где окажется. Может, иногда будете видеться… Поняла? – Только попробуй еще раз его ударить, ясно? – злобно произнесла Аня. – Я никого и пальцем не тронул, – ответил Захар. – Тронул. – Костя никак не мог успокоиться. – Да хорош ныть там, как баба, – крикнул Захар, выглядывая из-за Ани. – Двадцать лет уже! Их конфликт прервал звонок в дверь. Захар протиснулся в кухонный дверной проем, намеренно прижав Аню к стене и как бы случайно проведя ладонью по ее не по годам пышной груди. Девушка с отвращением взглянула ему в глаза. Опекун подмигнул ей и подошел к входной двери. |