Книга Нарушитель самоизоляции, страница 32 – Марина Серова

Я была уверена, что, окажись он на моем месте в тот проклятый день, он первым бы расплакался, как девчонка, и спрятался в квартире за батарею, потеснив отыгрывающего труп неудачливого актеришку.

— Я уже почти здесь, — сказала я и отключилась, четко давая понять, что не намерена вести светские беседы.

Я все-таки доехала до дома и поставила машину на парковку.

К счастью, Игнат не явился встречать меня во дворе и вообще уберег меня от своего присутствия и очередных непонятно-запутанных разговоров.

Я спокойно прошла в дом и обнаружила накрытый в столовой обед по свою душу. И хотя моя голова досадно гудела от всей полученной за слишком короткий промежуток времени информации, желудок требовал своего, и вид аппетитного легкого томатного супа не мог оставить меня равнодушной.

Нет, я все равно чудовищно зла на Игната, как бы он вкусно ни готовил. Но боже мой! Этот тонкий вкус томатов, с нотками базилика и орегано, воздушные сухарики, легкий слой тонко потертого сыра…

Такого чудесного гаспаччо я не ела со времен своего последнего визита в Барселону и не скоро еще попробую, с нынешней ситуацией в мире: временно о международных «стажировках» придется забыть.

Все-таки у миссии в богатом семействе есть свои плюсы в виде качественной пищи. В такие моменты даже я могла забыть о том, что старалась не возводить еду в категорию определенного культа и питалась только для того, чтобы наполнить свой организм необходимыми силами.

Когда я уже доедала остатки супа, борясь с искушением вылизать последние капли со дна тарелки, появился Клаус.

Я удержалась от едкого комментария о том, что мальчик подозрительно соскучился и нуждался в моем обществе, до этого момента бывшего для него довольно утомительным.

Он сдержанно пожелал мне приятного аппетита и предложил выпить кофе.

— Я могу сварить сам, — заявил он, но я больше не испытывала радости от его заботливости.

— Нет, спасибо, — фыркнула я, отодвигая тарелку в сторону, — в прошлый раз это закончилось не лучшим образом.

— Ладно, — сдался слегка обиженный моей реакцией маленький принц, — но мне надо с тобой поговорить. — Он понизил голос. — Без свидетелей.

Прозвучало это так, словно в доме было полно народа, и каждый из присутствующих мечтал засунуть длинный нос в наши приватные дела. Хотя мы оба прекрасно понимали, о ком идет речь.

Я сдержанно кивнула и послушно пошла следом за мальчишкой через лабиринты комнат в сад, к беседке.

Похоже, это место уже стало чем-то вроде нашего штаба заговорщиков.

В саду было чудо как хорошо.

За всеми этими мрачными событиями, я и не успела заметить, как природа полностью стряхнула с себя тяжелое покрывало зимы и пробудилась. Над розовыми кустами и другой мелкой растительностью гудели шмели, на всех яблочных деревьях распустились листья и набухали крошечные цветочные бутоны. Внизу, на склоне, заросшем разнообразными травами, дерном и колючими кустами дикой смородины, щебетала какая-то птичка. Речные волны облизывали глинистый берег.

— О чем ты собираешься со мной говорить? — опередила я Клауса и удобно откинулась на лавочке, наслаждаясь видами и запахами проснувшейся природы.

Мальчик выглядел напряженным, явно готовясь к неприятному разговору, но старался не подавать виду. Его, напротив, раздражало буйство жизни вокруг — мелкие насекомые почему-то выбрали именно его своей добычей и навязчиво крутились вокруг, заставляя его взбрыкивать и отмахиваться.

Это он еще не проводил летние вечера выше по течению реки, не знает, что такое плотное облако из комаров и все эти бесчисленные ползучие твари, прячущиеся в высокой траве с одной лишь коварной целью — заползти в оставленную без присмотра обувь. Поди не привык к подобному: в его «заграницах» даже комары летают по правилам и кусаются только в специально отведенных для того местах.

Я невольно представила себе Клауса, выбирающегося из своей краснокирпичной общаги, построенной во времена Генриха Пятого, на игру в гольф, плотно окруженного кольцом из массивных дядек-телохранителей, чтобы отстреливать от него мух и слепней.

— Ну… я думал, ты что-то выясняла, — неуверенно начал он. Я почесала переносицу и поблагодарила свежий воздух за то, что прекрасно избавил меня от утомительной мигрени. — Ты же куда-то ездила…

— Может, я домой ездила по делам, — перебила я и коварно улыбнулась, но ситуация действительно была неприятная, и шутки тут были не к месту. — Ладно, да, — все-таки согласилась я, — я кое-что выясняла…

— И как? — с надеждой протянул мальчишка.

— Давай с тобой кое о чем договоримся, — решила я сразу задать правила нашей дальнейшей беседы, чтобы сделать ее максимально полезной для себя и нелегкого дела, которым мне приходилось заниматься с момента обнаружения Клауса. — Сначала ты расскажешь мне абсолютно все, что помнишь о той ночи, а потом я расскажу тебе все, что узнала.

Клаусу не очень понравилось такое предложение, что легко было прочитать по его надувшимся губам и помрачневшей физиономии, но особых альтернатив у него не было. Сейчас он был вынужден играть по моим правилам, потому что сам был заинтересован в том, чтобы восстановить события той ночи. И вероятно, не для себя.

Я догадывалась, что причина кроется в той самой несчастной девочке из багажника, которая прочно засела у него в голове. Выводы об этом я сделала, когда рылась в его телефоне. Остальные моменты, когда Клаус по обычной своей привычке таскался везде со своим сотовым, как астматик с ингалятором, и на экране его дисплея постоянно высвечивались новые сообщения от Олеси М., только подтверждали мои догадки.

Он неудобно поерзал на лавочке и покрутил тот самый злосчастный телефон в пальцах. Вероятно, в эту минуту он или пытался что-то вспомнить, или раздумывал, стоит ли ему откровенно говорить со мной и раскрывать свои карты.

— Хорошо, — наконец-то выдал он и замолчал.

А я-то ждала, что он сейчас вывалит на меня честную исповедь с момента, когда решился накормить меня транквилизаторами. Святая наивность! Придется вытягивать из него каждый бит информации.

— Давай начнем по порядку, — пришлось мне брать дело в свои руки, — ты запланировал сбежать, подсыпал мне снотворное, забрал ключи от «Лексуса» и… куда ты поехал?

От моих слов Клаус густо покраснел. Все-таки одно дело обмануть человека разговорами и подмешать ему в еду какие-то препараты, другое дело откровенно говорить об этом злодеянии со своей жертвой. И конечно, перерывать чужие вещи — тоже довольно нелицеприятное занятие, которое вряд ли захочется с кем-то обсуждать. Опять же, особенно с тем, чье имущество ты бесстыдно перевернул вверх дном.

Что же, это определенное достижение — у нашего капризного маленького принца имеется склонность к простому человеческому стыду. Или чему-то, отдаленно его напоминающему. В любом случае, это уже прогресс.