Книга Кости: скрытая жизнь. Все о строительном материале нашего скелета, который расскажет, кто мы и как живем, страница 35 – Брайан Свитек

Это увлечение и не думало угасать. Было бы удобно считать чаши из черепов и ритуальные обезглавливания частью дикарского прошлого, которое мы оставили позади. Сила костей между тем все еще с нами, чтобы почитать мертвых, запугивать врагов, потешаться над смертью, кого-то шокировать или просто подзаработать. Так, в коллекции Метрополитен-музея Нью-Йорка имеется странный инструмент с таинственным прошлым. Человеческий череп с сохранившейся полоской волос украшен рогами антилопы, а поверх открытой черепной коробки натянуты струны из кишок. Артефакт выглядит как реквизит к фильму «Это Spinal Tap», и можно легко подумать, что подобный инструмент мог использоваться для отпевания провожаемых в мир иной мертвых либо для глумления над поверженными врагами ^[86]. Тем не менее его истинное происхождение, скорее всего, куда более зловещее, чем можно предположить по лишенному плоти черепу. Этот похожий на музыкальный инструмент предмет был куплен у неизвестного продавца где-то в Африке в XIX веке. Никто никогда не видел ничего похожего. Ни в одной культуре не было подобных инструментов. Некоторые народы использовали кости в музыкальных целях — в музее также имеется тибетский барабан, изготовленный из человеческого черепа, — однако никому в голову не приходило сделать такую лиру из черепа. Наиболее вероятно, что какой-то талантливый аферист просто сам собрал этот инструмент, чтобы продать европейцу, выдав за нечто уникальное. Что ж, подобное происходило часто.

По другую сторону Атлантики, в витрине, затаившейся среди экспонатов оксфордского музея Питта Риверса, снабженной надписью: «Как обращались с мертвыми врагами», выставлены несколько сморщившихся голов. Они были изготовлены столетие назад народом хиваро из Эквадора и Перу и непросвещенному посетителю могли бы показаться проявлением дикости этих людей. Мало кто заметит, что не все головы принадлежат людям — среди них есть ленивец, — да и вряд ли кто-то догадается, как все эти головы попали в музей Питта Риверса, о чем рассказывает антрополог Фрэнсис Ларсон в своей книге «Отрубленные» (Severed). В эпоху расцвета охоты за головами хиваро двигала не личная вражда, а рыночный спрос. Европейцам были нужны сушеные головы ради любопытства и для размещения в музеях, а хивару нуждались в оружии и других ресурсах. Главным двигателем этого явления была торговля, а не традиционная и относительно редкая практика использования голов ради, как считалось, содержавшейся в них силы. «Когда посетители приходят посмотреть на сушеные головы в музей Питта Риверса, — пишет Ларсон, — то на самом деле перед ними предстает история оружия белого человека» ^[87].

Мысли об изготовлении чаш из черепов, каннибализме и обезглавливании могут показаться нам с вами слишком дикими и варварскими, в точности как европейским и американским антропологам. Вместе с тем нам не нужно углубляться в историю или обращаться к жестоким культурам за примерами плохого обращения с костями. И если говорить о добыче черепов, то охотники за головами не так уж и далеки от нас. Во времена краниологической лихорадки в конце XVIII века они принадлежали к так называемому просвещенному европейскому классу. Тогда у людей было гораздо больше веры в кости, пускай и совершенно беспричинной, и считалось, будто детали человеческого черепа отражают наличие или отсутствие у его обладателя гениальных способностей. Здесь пересеклись наука и суеверие, и черепа известных людей стали одновременно и статусными атрибутами, и потенциальными ключами к разгадке природы гениальности. Таким образом, амбициозные специалисты по краниологии похищали черепа заслуживающих внимания людей, чтобы попытаться найти остеологический секрет величия их обладателей. Череп знаменитого врача и писателя Томаса Брауна стал одним из таких полученных незаконным путем сокровищ.

Браун боялся того, что может случиться с ним после смерти. Мы знаем об этом, потому что он выразил свои страхи на бумаге в 1658 году, еще до появления моды на краниометрию. Особенно его беспокоило, что его останки могут превратить в предмет обихода. «Быть выкопанными из могилы, чтобы из наших черепов делали чаши для питья, а кости превращали в трубки ради забавы и прихоти наших врагов, — трагичное кощунство» ^[88]. Пожалуй, только к лучшему, что он так никогда и не узнал, какая судьба постигла его в последующие столетия. Пролежав спокойно в могиле более сотни лет, череп Брауна был похищен в 1849 году, когда могильщики случайно наткнулись на его останки во время работы на соседнем участке. Его череп изъяли, чтобы изготовить слепок, на радость краниометристам — хотя в нем и отсутствовали лицевые кости, — однако у церковного гробовщика Джорджа Поттера на этот череп были свои виды. Он знал, что столь знаменитая голова будет стоить больше, чем золото того же веса — в любом случае черепа обычно не особо тяжелые, — и после непродолжительных торгов продал самые важные кости Брауна доктору Эдварду Лаббоку, который затем передал их в музей больницы Нориджа и Норфолка. Когда викарий местной церкви в 1893 году обратился с петицией о возвращении черепа, музей ответил категорическим отказом. Его руководство утверждало, что ни у кого не может быть законных прав на голову Брауна, так что они оставили его себе. Лишь в 1921 году, спустя почти 300 лет после смерти Брауна, его голова воссоединилась с телом. Забавно, как порой чужие черепа способны совершенно лишать людей морали.

Знаменитые скелеты и по сей день притягивают нас, наделены они какой-то научной символикой — подобно окаменелостям Люси, на которые я просто не мог не посмотреть — или же являются останками кого-то примечательного и влиятельного. Слава и репутация как будто просачиваются в сами кости, ловя наши взгляды, когда мы смотрим в прошлое. Они становятся символами своего времени и места, выделяясь на фоне современников, словно соединительные мостики между эпохами, которые мы своими глазами увидеть никогда не сможем. Скелеты тоже могут быть знаменитостями.

Мне не довелось познакомиться с Ричардом III в старших классах. В программу по английской литературе из Шекспира входил только «Гамлет», но, по правде говоря, даже если бы нам и задали эту шекспировскую историю о горбатом правителе, не думаю, что я много бы запомнил. Я был из тех ребят, кто предпочел бы Питера Бенчли всем предложенным классикам. Тем не менее в 2015 году некоторые эффектные газетные заголовки вызвали у меня особый интерес к этому английскому королю. После нескольких столетий, на протяжении которых его останки считались безвозвратно утерянными, Ричард III был наконец разбужен от своего шестивекового сна под парковочной стоянкой.