Онлайн книга «Реквием по вернувшимся»
– Он не трус. Просто ему тяжело, он ведь один там. Мне легче, у меня есть вы. Надо было Степу сюда везти. Эх, мне за ним лететь следовало! – Вероника замолчала. Добавила тихо: – Ерунду говорю. Куда там мне лететь, еле хожу. Она сразу сникла. Помолчала, разглядывая сложенные в замок пальцы. Затем взяла лежащий на журнальном столике томик, начала листать. А Елена подошла к окну. Синоптики не ошиблись, с утра начало штормить. Волны бились о скалы, рассыпались фейерверками белых брызг, набрасывались на пляж, будто пытались проглотить его. Она повернулась к подруге: – А ты чем вчера занималась весь день? – Читала, думала… Звонила родителям. Они волнуются, спрашивали, скоро ли я приеду. – Вероника грустно улыбнулась: – Я сказала, что дня три-четыре побуду здесь. Врать не хочется, и правду сказать не могу. Поэтому так и ответила – дня три-четыре. Потом… меня не будет, я чувствую, что ухожу. Как вода сквозь песок… Голос ее задрожал, и она оборвала фразу. Заставила себя улыбнуться, продолжила: – А еще я разговаривала с Мышонком. Слава богу, она забыла, что видела той ночью. Ждет, когда мама вернется. От слов этих и особенно от улыбки у Елены комок встал поперек горла. Если б Вероника еще что-то сказала о дочери, не выдержала бы, разревелась. Но та наконец нашла нужную страничку: – Лен, послушай какая прелесть: Обманите меня… но совсем, навсегда… Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда… Чтоб поверить обману свободно, без дум, Чтоб за кем-то идти в темноте наобум… Здорово, правда? Это Волошин, крымский поэт девятнадцатого века. Или двадцатого? Не помню. Я раньше много читала. До того как… «…как встретила меня и начала подстраиваться под мои вкусы и привычки, – мысленно закончила за подругу Елена. – А я, дрянь такая, пользовалась тобой. Это ж так льстило самолюбию, что в меня не только парни, но и девчонки влюбляются!» Естественно, Вероника сказала по-другому. Коротко и нейтрально: – …поступила в академию. За окном ветер срывал с волн пригоршни пены. Елене захотелось немедленно подставить лицо под его соленую свежесть, охладить горевшие щеки. – Ника, пошли на берег! – На берег? – удивилась такому предложению Пристинская. – Но там же шторм? – А мы не купаться. Только посидим на камешках. Волны перекатывали через пляж, доставая порой до нижней ступеньки лестницы. И лишь справа, под самым обрывом, сохранилась узкая полоса сухой гальки. Туда они и пробрались, разувшись предусмотрительно на террасе. Елена плюхнулась на гальку, прислонилась спиной к валуну, вытянула ноги, позволяя пене лизать пятки. Вероника опустилась рядом на корточки, зачерпнула рукой разноцветные камешки. – Лена, я вчера и позавчера думала… Ты можешь мне ответить на один вопрос? Но только честно? – Какой вопрос? – Пообещай, что скажешь правду. – Ну, обещаю. – Там, в кратере, когда вы нас нашли… Ты же видела меня, правда? Меня мертвую, да? Противный комок снова встал поперек горла. Елене хотелось энергично замотать головой, возмутиться, мол: «Что ты глупости выдумываешь?!» Но ведь пообещала. Она с трудом выдавила из пересохшего горла: – Да. Пристинская несколько минут молчала. Затем кивнула. – Значит, я умерла. Я ведь помню, как умирала. А сейчас – это не настоящая жизнь. Я ходячий труп, зомби, как в старинных ужастиках. Противно, наверное, когда рядом с тобой мертвец сидит, да? – Что ты такое говоришь?! – Коцюба обняла подругу за плечи. Та попыталась отстраниться, но Елена не позволила, крепче прижала к себе. – Я всегда буду рядом с тобой, слышишь? Что бы ни случилось! Вероника подняла на нее глаза. В их глубине светилась маленькая искорка надежды. – Правда? – Конечно, правда! – Смотри, что я нашла. Она протянула руку, разжала кулак. На маленькой, почти детской ладошке ее лежал камешек с дырочкой посередине. – Что это? – не поняла Елена. – Куриный бог. Он приносит счастье тому, кто его найдет. Может, и мне принесет, и все снова будет хорошо? Нет, уже хорошо! Я не знаю, кто и зачем меня оживил, но я им благодарна. Я еще раз увидела Землю, голубое небо, деревья, море, Мышонка, родителей… и тебя. Теперь я готова. Правда, Лена, ты не переживай за меня. Я не боюсь, я готова умереть насовсем. Комок не помещался в горле. Он стал таким огромным, что звенело в ушах и перед глазами все расплывалось. Елена поняла, что еще немного, и она не выдержит, слезы фонтаном из глаз брызнут. Вскочила, отвернулась, уперлась рукой в скалу, стараясь загнать комок назад, вглубь… И тут услышала слабый вскрик боли за спиной, шорох валящегося на гравий тела. Быстро обернулась. Вероника лежала, скорчившись, на боку, поджав руки и ноги. Лежала неподвижно. Потом резко выпрямилась, опрокинулась на спину, дернулась. Обмякла. Елена бросилась к ней, приподняла голову: – Ника! Что с тобой? Глаза Вероники закатились под веки, дыхания не было. Елена чувствовала, как тело в ее руках холодеет с каждой секундой. Схватила за запястье, прижала пальцами: пульса не было. – Ника! Ника, не надо! Не уходи! Сначала осторожно, а затем что было силы она принялась трясти подругу. И с ужасом увидела, как сквозь побледневшую кожу проступают кроваво-алые пятна. Тогда она подхватила податливое, будто тряпичная кукла, тело, взвалила на плечо, поволокла в дом. Слезы горячими струями хлынули по щекам. Медведева вернулась минут через двадцать. Нигде не задерживаясь, влетела в розовую спальню, будто чувствовала, что случилось в доме за время ее отсутствия. Влетела и остановилась на пороге. Взгляд ее метался с усыпанного пустыми ампулами пола на лежащее поверх покрывала тело. Неподвижное, неестественно красное, едва заметно фосфоресцирующее. Затем она посмотрела на сидящую рядом с кроватью Елену, спросила: – Как это случилось? Коцюба смахнула кулаком застилающие глаза слезы. – Мы были на пляже, разговаривали, и вдруг она закричала, упала на спину… и началось это. Я не смогла ее привести в сознание! Давала нашатырь, но она же не дышит! И сердце остановилось. Что теперь делать?! – Не знаю, Лена. – Медведева опустилась в кресло. – Давай подождем. Может быть, Вероника очнется. – Очнется?! Что ты говоришь?! Она же умерла, навсегда! – Мы пока не знаем, что означает «умерла» для нее. Возможно, это какая-то новая фаза? – Ты!.. – Елена вскочила, бросилась к ней, сжав кулаки. – Ты! Как ты можешь?! Медведева не отвечала. Просто смотрела. И комок в горле Елены вновь взорвался рыданиями. |