Онлайн книга «Одна в пустой комнате»
|
Видимо, с гипнозом есть какие-то сложности. Но я вижу, что на самом деле ему нравится идея. – Нельзя так часто прибегать к этой мере. – Чувствуется, что он хочет, чтобы решение приняли за него. – Можно вызвать спонтанную… – Гипнотизируй уже! – кричу сквозь зубы и принимаю это дурацкое решение за трусливого врача. – Плевать, что ты там можешь вызвать, хоть Сатану. На кону человеческая жизнь. Делай! Федор Петрович соглашается. Протягивает мне пилюлю и садится ближе. Я проглатываю таблетку, без воды, просто пропихиваю ее по горлу. И доктор начинает сеанс. – На счет три ты погрузишься в сон. – Он выставляет на вытянутой руке маятник. Подвешенное на цепочке кольцо двигается вправо-влево. – Раз. Твои веки тяжелеют. – Он тараторит. Похоже, ему не терпится. – Два. Твои мышцы расслабляются. Он говорит, и я чувствую, что со мной происходить в точности то, что он описывает. – Три… Вечером я возвращаюсь домой и слышу, как она громко кричит. Рита зовет на помощь. – Рита? Это я. Где ты? Что случилось? Я отчетливо слышу ее голос, он доносится из спальни, и я вбегаю, готовый к драке. В руке сжимаю зонт. – Нет. Не трогай меня! Нет! – Рита, ты чего? Это же я. – Умоляю, не надо! Развяжи! Я пытаюсь ее успокоить. Подхожу ближе, чтобы снять веревки, а она с визгом шарахается. Нет, повторяет, не надо, пожалуйста. – Дай я развяжу! Успокойся! Рита садится к спинке кровати, поджимает колени к груди и наклоняет голову набок. – Вот какой же ты все-таки… Она говорит совершенно спокойно, словно секундой раньше она не орала на весь дом, как потерпевшая. – Какой такой? – Да такой… Тормоз. Вот сейчас было обидно. Как ее понимать? – Не мог подыграть? Видишь же. Она показывает веревку, которая просто накинута, даже не завязана. Рита сама обвязала себя. Обмоталась и сидит. Я и не заметил, что нет узлов. Да и как тут заметишь? – Актер ты или кто? – Но зачем? – От растерянности я соединяю два вопроса в один. Оказывается, она хотела спрятаться в комнате, запереться на засов и представлять, что к ней вломились убийцы. Она ждала, что я догадаюсь и подыграю. И как я должен был догадаться? – И как я должен был понять? – Ладно, тормозик, давай заново. Ты выйдешь из квартиры, прогуляешься и вернешься, будто ничего не знаешь. – Переиграем? Рита разводит руками и улыбается. Иду вокруг дома. Уже второй круг прохожу. Аркадий смотрит под ноги, а я разрабатываю сценарий. Качественная игра зависит от многих факторов. Один из них, нужно четко понимать ситуацию. И нужно идеально знать сценарий. Важно вжиться в роль. – Нужно думать, как маньяк. Нужно выглядеть, как маньяк. Нужно стать маньяком, – говорит Аркадий вслух, а я улыбаюсь его тупости. Для убедительности лучше всего забраться в мозг зрителя, примерить на себя его маску, влезть в его шкуру. Постараться представить переживания Риты. Понять, чего она ждет от спектакля. Я должен сыграть роль так, чтобы оправдать ее ожидания и затем взвинтить напряжение. Удивить, перевыполнить план. Я прокручиваю сценарий. Аркадию не понять, и он, надо сказать, даже не пытается. Его мнение меня тоже не волнует. Что он, чернорабочий, может знать об искусстве? Оригинальный сценарий. «Одна в пустой комнате». Автор лучшая половина Аркадия. Итак, парень вламывается в чужую квартиру. Интерьер. Комната. Задернуты шторы. Ночь. Зрители уверены, что парень на самом деле маньяк. Он видит спящую девушку. Она одна в пустой комнате, и маньяк рад, что ему подвернулся случай. Он приближается. На цыпочках. Парень что-то бормочет, приговаривает. Он осторожно приподнимает край одеяла и видит лицо девушки. Он узнает ее. – Именно он в детстве насиловал героиню, – говорит Аркадий. Бестолковка предлагает свой вариант развития сюжета. Но я всякие глупости в расчет не беру. Итак, зрители уверены, что парень маньяк. – Потом они уверены, что это девушка свихнулась и нападает на обычного нормального парня. Порезала беднягу и связала. – Кажется, Аркадий почувствовал себя сценаристом. – Она твердит, что он больше не навредит ей, и с криками раз за разом атакует его, – вырывается из уст Аркадия очередная ахинея. Он доволен, оживленно рассуждает о своей «находке». Возбужден. Аркадий даже слегка удивлен, как лихо ему удалось завернуть. А я прохожу третий раз вокруг дома. Середина сценария провисает… Я понятия не имею, что я должен делать с Ритой. Допустим, понятна экспозиция и моя роль. Но… В итоге что получается? Она сидит и ждет над собой расправы. Одна в пустой комнате. Связанная. Кричит. А маньк ходит по дому. – И не ясно, то ли он ее связал, то ли не было ничего и она притворяется. Она сама себя связала. А он только что пришел на крик, – говорит Аркадий, и мы возвращаемся домой. – Обрати внимание на номер дома, – отчетливо слышится голос Федора Петровича. Я смотрю по сторонам. – Это мой дом. – Понятно, продолжай, пожалуйста. Возвращаюсь домой. Буду импровизировать. Что еще остается. Меня этому обучали на бесполезных курсах. В конце концов, правильно Рита сказала «актер я или нет?». Открываю дверь. – Ты должна молчать! – рычу с порога и намеренно громко топаю по полу. Иду в спальню. Рита, слышу, уже плачет, умоляет не трогать ее. Я хватаю веревку и закрепляю узлы. Все должно быть по-настоящему. Креплю ошейник с короткой цепью к спинке кровати. Ей, кажется, больно. Но я не отвлекаюсь. Все должно быть реалистично. Я грожу ей кулаком, Рита часто дышит, но перестает кричать. – Хочешь кушать? Она вертит головой. – Хочешь кушать? – повторяю вопрос громче и со злостью. Она закрывает лицо руками. Аркадий идет на кухню. Продолжает громко топать. Шумлю, гремлю посудой, Аркадий все так же громко топает. Накладываю из кастрюли вчерашнюю кашу. Аркадию кажется, что я выбрал слишком красивую тарелку, и переделывает, как считает нужным. В этом я предпочитаю довериться его вкусу. Он как раз подходит на роль отвратительного повара. Аркадий высыпает горсть соли, затем еще горсть. Перемешивает рукой и удовлетворенно кивает. |