Книга Я, Лунин…, страница 85 – Александр Горский

— А вы, значит, поверили? — усмехнулся Летягин. — Знаете, строить расследование на вере, не самая лучшая концепция.

— Возможно, — не стал спорить Лунин. — Скажем так, рассказ Головкова-младшего выглядел правдоподобно, но на всякий случай я решил уточнить у другого человека.

— Вы имеете в виду Лунину? — уточнила Ирина. — Но почему вдруг она решила вам признаться?

— Помните, что я говорил по делу Княжевич? — Илья грустно улыбнулся. — Очень важно правильно сформулировать вопрос. В таком случае гораздо труднее ошибиться с ответом.

— Или солгать.

— Лгать она не хотела. Она вообще не хотела… — Не докончив фразу, Лунин замолчал и, насупившись, уставился себе под ноги. — На самом деле все гораздо проще, — Илья вновь взглянул на Летягина, — к этому времени я уже точно знал, что Анатолий не отдавал часы Мещерской. Он порвал ремешок, зацепившись за гвоздь в заборе, когда уходил от своего приятеля. Часы он, конечно, подобрал, а вот кусочек ремешка так в траве и остался.

— И вы его нашли? — Подполковник выглядел по-настоящему удивленным.

— Это был нетрудно, — пожал плечами Илья, — там была металлическая защелка, ее было легко заметить.

— Да уж, — развел руками Летягин, — так вот слушаешь, вроде и вправду все простенько. Я вот только одного понять не могу, зачем наш подозреваемый во всем сознаться решил. Как-то нелогично, или я опять чего-то не понимаю?

— Меня вначале тоже его признание смутило, — кивнул Илья, — но потом, когда Ирина Владимировна сказала мне, что за день до этого Анатолия в следственном изоляторе никто из оперативников не посещал и в камеру к нему никого не подсаживали, я понял. Понимаете, в этот день для него было только одно достаточно существенное событие — наш с ним разговор.

— Ах, вы еще и поговорить успели? — Подполковник вопросительно уставился на мгновенно порозовевшую Шестакову.

— Оно так само получилось, — пролепетала Ирина, — непроизвольно.

— Непроизвольно дети писаются, — язвительно прокомментировал Антон Александрович, — а мне казалось, что вы все же вышли из этого счастливого возраста.

— Я продолжу? — отвлек внимание подполковника на себя Лунин. — Анатолий узнал о моем приезде и, пообщавшись со мной, хотя и совсем недолго, понял, что я изо всех сил буду стараться распутать это дело и найти настоящего преступника. А вот этого он как раз и не хотел.

— То есть вы хотите сказать, он знал, что это его мать убила Мещерскую? — Пораженная, Ирина не могла до конца поверить в свою догадку. — Знал и молчал? Ужас-то какой!

— Знал, — подтвердил Илья, — Татьяна Васильевна призналась ему утром, незадолго до того, как Анатолия задержали оперативники. Вчера она сама мне об этом рассказала.

— Но зачем тогда она вас сюда притащила? — хлопнул по столу ладонью подполковник. — Если ей так хотелось, чтобы все выяснилось, она просто могла прийти к нам и во всем признаться.

— Нет, — Илья взглянул на подполковника, затем перевел взгляд на притихшую Ирину, — ей вовсе не хотелось, чтобы выяснилось именно всё. Вся штука в том, что она рассуждала так же, как вы.

— Это как? — нахмурился Антон Александрович.

— Так же, как и вы, она была уверена, что я буду стараться доказать невиновность Анатолия. В то, что я буду стараться найти настоящего преступника, никто из вас почему-то не верил. — Илья усмехнулся. — У меня такое ощущение, что я многих разочаровал.

Подполковник хотел было что-то возразить, затем внимательно посмотрел на мрачно сидящего напротив него Лунина и понимающе кивнул.

— Так, с этим делом мне, будем считать, все понятно, — наконец изрек Летягин. — А что вы там про Княжевич говорили? По ней есть какие-то подвижки?

— Есть, — преодолевая себя, произнесла Шестакова, — Илья Олегович и в этом деле сумел отличиться.

— Как нам с Ильей Олеговичем повезло, — хмыкнул подполковник, наконец обративший внимание на состояние подчиненной, — а что это мы такие кислые? Голова болит али еще чего? Могу таблеточку предложить, сама знаешь, у меня обезболивающее всегда припасено.

Ирина отрицательно покачала головой. Она никак не могла собраться с силами и сказать Летягину, что, зная о том, что ее родной брат совершил убийство, она оставила его почти на целые сутки без присмотра, надеясь, что он сам утром явится в следственный комитет. Что вместо этого Николай с самого утра заявился к мэру города, Миткевичу, посадил его в машину и увез в неизвестном направлении. Что полчаса назад ей звонила жена Миткевича и, вся в слезах, рассказывала, что все стоят на ушах по поводу приезда губернатора, а ее муж куда-то уехал с Николаем и пропал. Что, судя по всему, надо объявлять Николая в розыск, как лицо, совершившее тяжкое преступление, причем, похоже, уже не одно.

Илья удивленно приподнял брови, когда откуда-то из-под стола мощно рявкнуло: We will, we will rock you! Достав из кармана мобильный телефон, Антон Александрович взглянул на экран и, прежде чем ответить на звонок, негромко пробормотал:

— А этому что от меня надо? — после чего прижал телефон к уху и преувеличенно бодро прокричал: — Доброе утро, Дмитрий Евгеньевич! Рад вас слышать.

В трубке что-то возмущенно заклекотали. Что именно говорил собеседник Летягина, Илья разобрать не мог, он видел лишь, как медленно угасает фальшивая радость, появившаяся было на лице подполковника.

— Я понял вас, Дмитрий Евгеньевич. Не переживайте так сильно, — наконец отозвался сделавшийся к этому времени совсем мрачным Летягин.

Очевидно, предложение «не переживать» вызвало бурю эмоций у невидимого Дмитрия Евгеньевича. Из телефона вновь послышалось что-то гневное и неразборчивое.

— Я вам еще раз говорю, успокойтесь, — не выдержал Антон Александрович. — Я во всем разберусь. Лично приеду и разберусь.

Закончив разговор, Летягин нервным движением убрал телефон обратно в карман и, не глядя ни на кого из присутствующих, пробормотал:

— Черт знает что в районе творится! Уже мэров хитят.

— Это Миткевич звонил? Он живой? — не удержалась от вопросов Ирина.

— Миткевич? — с грустью взглянул на нее Антон Александрович. — Да что с ним станется?

* * *

Тело Николая увезли в морг только после того, как были закончены все необходимые в подобных случаях следственные действия. Сам Лунин, да и Ирина большую часть этого времени провели, расхаживая из стороны в сторону по огромной пустой стоянке для дальнобойщиков, расположенной прямо за зданием мотеля. Каждый из них перемещался в пространстве по своей собственной траектории, старательно выверяя ее так, чтобы не приближаться друг к другу ближе, чем на несколько метров. Пройдя несколько кругов с окаменевшим от горя лицом, Ирина останавливалась и принималась плакать. Плакала она совсем беззвучно, прижимая к лицу тонкие, с яркими, цвета фуксии, ногтями. Наплакавшись вволю, она растирала по лицу слезы уже насквозь промокшим платком. Затем она вновь трогалась с места, а через несколько кругов вся история повторялась. Илья, на которого Ирина первый раз набросилась еще в кабинете Летягина, ходил по площадке молча, изредка прикасаясь рукой к разодранной ногтями цвета фуксии щеке. В конце концов, устав и поняв, что объясниться с Шестаковой у него не получится, он ушел в машину.