Книга Любить, бояться, убивать, страница 48 – Анна и Сергей Литвиновы

Так что, когда я озвучил другу свое необычное предложение, Саня сначала поперхнулся от хохота. А потом строго сказал:

– Даже думать забудь! Пуаро недоделанный.

Я ждал подобной реакции, потому спокойно отозвался:

– Не хочешь – не надо. Тогда жди чистосердечное. До мамонтовых костей.

И положил трубку.

Римка вздохнула:

– Не согласится он.

Я тоже сомневался, что Перепелкин примет мой план.

Но уверенно отозвался:

– Куда он денется. Жизнь заставит.

Хотя весьма опасался: маменькиного сыночка Мишаню все-таки доломают. И он сознается.

Но расположение планет оказалось благоприятным. Или святой Иоанн Воин опять помог.

Спустя сутки Саня позвонил сам. Ворчливо молвил:

– Я ведь тебя привлечь могу. По статье двести девяносто четвертой ^[13].

– Привлекай. Но я тоже буду молчать. Как Михаил.

– Ладно, – буркнул он. – Так и быть. Приезжайте на Петровку. Анкудинова приведу.

Но я упорствовал:

– Нет. Туда не поеду. Или у нас в офисе. Или на оперативной квартире. Других вариантов нет.

– Ты понимаешь, что меня съедят? – патетически спросил Саня.

– Тебя съедят, если его выпускать придется. А так премию получишь, – воодушевил друга я.

Будь у Сани хоть что-то – в жизни бы на мои условия не пошел. Но Миша продолжал молчать. Откуда он взял оружие – выяснить не смогли. Свидетелей преступления – по-прежнему не имелось.

И ясным осенним днем обитатели нашего офисного здания стали свидетелями диковинного зрелища.

Под шлагбаум проехал и у самого входа встал автозак. Оттуда высадились хмурый Саня в кожанке, юный конвоир в форме и Мишаня, прикованный к нему наручниками. Процессия, под ахи и шепоты, проследовала по коридору. Я ждал в кабинете и раздумывал: не положить ли мне, в духе Чейза, ноги на стол. Римка лихорадочно металась между соседним офисом, своим предбанником и кофеваркой.

Саня вошел первым, бегло осмотрел помещение, конвоиру велел:

– Отцепи его, сам стань к окну.

На Анкудинова рявкнул:

– Ты – за стол, и не рыпаться.

Сам поместился рядом и довольно издевательски молвил:

– Благодарные зрители прибыли. Начинай свой концерт.

Римка – ввиду торжественности ситуации облаченная в мини – явилась с кофе. Подала только Перепелкину, ослепительно ему улыбнулась – Саня чуть подобрел.

А я скрестил под столом пальцы – на удачу – и, довольно патетически, начал:

– Давайте обратимся к дню преступления. Оно произошло девятнадцатого сентября, на перфомансе «Школа танцев». Итак, сеанс двадцать два ноль-ноль. Присутствуют: трое актеров – Воскобоев, Польская и Пирожников. Также оператор квеста Михаил Анкудинов и клиенты – Руслан Пономарев, ныне покойный, вместе со своей подругой Розой Хафизовой.

Миша кинул на меня быстрый взгляд и снова уставил глаза в стол.

– Знаете ли вы, – я встал и скрестил на груди руки, – что практически у всех участников действа имелись или мотивы, или возможность убить? Ольга Польская находилась под воздействием марафина и ничего не соображала. Роман имел давние счеты с покойным. Двенадцать лет назад тот поставил крест на его спортивной карьере.

Перепелкин нахмурился, но уточнять ничего не стал.

Я продолжил:

– Имелись претензии к клиенту и у Кости Пирожникова. На квесте, где Константин раньше работал, Руслан чуть больше года назад нанес ему легкие телесные, унизил, и не слишком адекватный актер, конечно, мог затаить обиду.

Саня хмыкнул – об этом он знал.

– Больше всех подставилась Ольга Польская, – разливался соловьем я. – В распоряжении следствия имеется видео. На нем она – за пару минут до убийства – идет по лабиринту с винтовкой в руках. Хотя по сценарию оружие ей не положено, и находиться актриса должна совсем в другом месте. Имеется и отягчающее обстоятельство – наркотическое опьянение. Однако сама Ольга утверждает: она не убивала. И наркотики по своей воле не принимала. В последнем мы сильно усомнились. Однако теперь у нас, – я сделал драматическую паузу, – есть признание человека, кто подмешивал ей марафин.

Я обернулся к Римме, та немедленно щелкнула пультом, и на экране монитора (мы заранее выставили его лицом ко всем присутствующим) явилось лицо Кости Пирожникова.

Выглядел тот виноватым, но говорил решительно.

Я его убедил: да, многочисленные мелкие грешки тянут на статью. Но чистосердечное и сотрудничество со следствием сильно облегчат его участь.

Костя честно рассказал обо всех своих подвигах, а на закуску снова повторил свою теорию, что у Ольги и Ромы не было причин убивать. А вот у Михаила мотивы могли иметься.

Перепелкин хмыкнул:

– Это и есть твои доказательства?

Я усмехнулся в ответ:

– Жди, благодарный зритель. Это только начало.

* * *

Кулаев очень быстро понял, что Костик Пирожников (тезка погибшего сына и его собственный) – парень услужливый и совестливый, но толку от него не будет никакого. Да, молодой человек искренне проникся. Посочувствовал. Обещал помочь. Но что реально полезного может сделать человек, напрочь застрявший в своих маниях и в детских играх?

Единственная надежда была: Роман прислушается к просьбе своего актера, внесет изменения в квест. Но когда тот отказал, Кулаев сразу понял: ему придется придумывать новый план.

Но и Костю не охолаживал. Зачем – если мальчик искренне увлекся, изо всех сил старается, письмами заваливает: «Эта глупая Ольга даже не догадывается, что я подмешиваю ей марафин! А Рома к вечеру всегда пьян и тоже ничего не соображает. Клянусь: они очень скоро, как пауки, пожрут друг друга!»

Кулаев на послания всегда отвечал, горячо благодарил. Но сам тем временем тщательно изучал профиль еще одного сотрудника – Михаила Анкудинова.

Избалованный маменькин сынок. Игрок. Человек без принципов. Достоверно знает расположение видеокамер в лабиринте, может уничтожить все записи. А еще – парень совсем запутался с финансами. Перекредитовывается, просит в долг, но ему никто не дает.

В такой ситуации мало кто откажется от денег.

А средства у Кулаева имелись.

Я смотрела на Пашеньку и просто глаз отвести не могла. До чего он красивый! А как хорошо говорит! Коротко, емко, настоящий Ниро Вульф! Только не толстый, а молодой, мускулистый и стройный.