Онлайн книга «Меньшее зло»
|
Составлять жалобу и общаться с полицией из-за столь незначительного события было откровенно лень, но продолжать начатое веселье мне уже не хотелось. Разумеется, каждый солдат знал о негласных правилах игры, однако мелочное воровство стало для меня чем-то новым – при воспоминании о сбежавшей с чайником гостье я чувствовал непреодолимое желание как следует вымыться, забыть прошедший день и начать новый. А еще было бы неплохо избавиться от похмелья и сопровождавшей его головной боли. – Дерьмо. Несмотря на весьма сомнительный первый опыт, быть хозяином собственного отсека мне понравилось. Настолько понравилось, что следующие полгода каждый свой отпуск я проводил именно в Спарте. История с чайником ушла в прошлое, новые встречи доставляли гораздо больше радости, так что мои приоритеты мало-помалу сместились. Необходимость сражаться за родину, спрятанная рядом с грибной рощей бомба, даже одухотворенный лик ждущей меня Алисы – все это чрезвычайно быстро потускнело и утратило значение. Я по-прежнему нес службу в части, ходил вместе с группой в рейды, выполнял указания начальства, но делал это лишь для того, чтобы раз в месяц приехать в город, насладиться выпивкой, девушками, ночными клубами… Расплата наступила не сразу, но оказалась жестокой. Сначала мне в бедро прилетел шальной осколок, вызвавший серьезное воспаление и отправивший меня на больничную койку. А чуть позднее выяснилось, что я заражен какой-то весьма специфической дрянью, передающейся исключительно половым путем. Лечение оказалось не очень сложным, выздоровление наступило уже через неделю, но психологический эффект сохранился надолго – чувство брезгливости вернулось, Спарта начала ассоциироваться с чем-то грязным, а ночевать в собственное жилье расхотелось. Ведомый стыдом и раскаянием, я безвылазно просидел на фронте около четырех месяцев, накопил отпускные дни, а затем отвез-таки бомбу в еще один прибрежный город. После чего всерьез задумался о собственной жизни. Война продолжалась. Боевые действия по-прежнему шли вяло, ни одна из сторон не пыталась форсировать события и складывалось ощущение, что достигнутый паритет всех устраивает, но я видел ситуацию изнутри и понимал, что конфликт лишь разрастается. Мое будущее на этом фоне выглядело откровенно туманным. – Интересно, сколько еще нужно будет так ездить… За окном вагона проносились унылые каменистые пейзажи, по стеклу растекались капли дождя, где-то рядом слышался задорный женский смех… – Господин Фишер, будете обедать? – Да, спасибо… На душе становилось все тоскливее. Мне хотелось как-то вырваться из порочного круга, уйти со службы и вернуться к нормальному существованию, но эти наивные мечты по-прежнему разбивались о суровую реальность – родная страна ждала от меня новых диверсий, барнардцам я требовался в качестве фронтового разведчика, а мои собственные желания никто не учитывал. Когда-то нас всех к этому готовили. Вот только это было очень давно. В прошлой жизни. – Нужно почувствовать себя деталью, – медленно повторил я слова куратора. – Обычной деталью в составе идеально работающего механизма. Тогда все будет хорошо. – Ваш обед, господин Фишер. – Благодарю… К сожалению, с течением времени начавшаяся депрессия только усилилась. Это повлекло за собой вполне логичные последствия – мало того, что среди сослуживцев стали расползаться не очень приятные слухи о моей личности, так еще и сам я допустил небрежность в самом начале одного из рейдов, неосторожно зайдя в стоявший на пути дом и активировав установленную там плазменную мину. Наработанных рефлексов хватило для того, чтобы отскочить в соседнюю комнату, но полученные ожоги все равно оказались серьезными. Товарищи оперативно накачали меня анальгетиками, помогли дойти до зоны патрулирования, сдали на руки медикам, после чего вернулись к выполнению задания – и остались на Полосе. Позывной «Локи», до того момента являвшийся лишь наполовину официальным, прилепился ко мне окончательно. – Надеюсь, врачи подлатают твою неуклюжесть, – пошутил навестивший меня в госпитале Гладков. – А то ребятам уже страшно с тобой в одном отряде находиться. – Хорошо бы… Восстановление растянулось на месяц – я целыми днями лежал в ваннах с регенерирующими растворами, терпел капельницы, смотрел опостылевшие каналы и проникался все большим отвращением ко всему, что творилось вокруг. Именно это и стало причиной вызова к местному психологу. – Здравствуйте, сержант. На что жалуетесь? Я внимательно осмотрел кабинет, глянул на сидевшего за столом врача, после чего равнодушно ответил: – Ни на что. – Так не бывает. Судя по моим данным, у вас серьезные психологические девиации. Может быть, вы хотите с ними разобраться? – Не хочу. – Это как-то связано с вашей службой? Вопрос показался мне настолько глупым, что я не смог удержаться от саркастической усмешки: – Что вы, доктор. Как вообще можно такое подумать? У меня ведь не служба, а сплошной поток наслаждения. Все эти взрывы, смерти, поездки в госпиталь… об этом можно только мечтать, знаете ли. – Понимаю, – вздохнул психолог. – У вас накопился стресс. Усталость от войны – это серьезная проблема, с которой нужно бороться. Вы уверены, что не хотите об этом поговорить? – Не знаю, доктор. Это вообще обязательно? – Это очень желательно, сержант. Но не беспокойтесь, я не собираюсь слишком глубоко копаться у вас в душе. Давайте просто поговорим. Скажите, как бы вы сами сформулировали свою основную тревогу? Что именно вас беспокоит? Поводов для беспокойства у меня хватало. Да и основная причина депрессии была хорошо известна. Вот только стоило ли разговаривать об этом с незнакомым врачом? Наверное, все-таки стоило. – Не знаю, как объяснить. Меня устраивает моя служба, я привык быть на фронте… знаете, наверное я боюсь, что это никогда не закончится. Прошло уже несколько лет, но ничего не меняется. Мы ходим, прячемся, стреляем… а есть ведь и другая жизнь. – То есть, вас устраивает ваша служба, но вы все равно хотите что-то поменять? – Говорю же, это сложно. – У вас нет уверенности в своем будущем? Вы боитесь остаться безымянным и никому не нужным солдатом, погибшим ради непонятных целей вышестоящего командования? Я вздрогнул от неожиданности и перевел взгляд на собеседника: – Надо же. А вы умеете задеть за живое, доктор. – Простите, Алекс, но этот нарыв следует вскрыть. Давайте поговорим о другом. У вас есть любимая девушка? – Откуда мне ее взять? – Так-так. То есть, вы хотели завязать серьезные отношения, но у вас не получилось? |