Книга Окно напротив, страница 79 – Елена Сокол

- С Марьяной? – Бородач задумался. - Полчаса назад.

- Куда ты ее дел?

- Я? – Камышев прикусил губу. – С какой стати вы позволяете себе так со мной разговаривать?

Донских сжал челюсти и сделал шаг в сторону писателя.

Тот немедленно вскочил, готовый в случае чего нанести ответный удар, но замер, увидев, что рука следователя вновь легла на кобуру.

- Почему именно ты всякий раз оказываешься рядом с жертвами?! – прокричал Сергей ему в лицо.

- Не знаю, - Павел вновь поднял руки, давая понять, что не хочет сейчас мериться силой, - послушай, если она пропала, нужно что-то предпринимать. Ты не там ищешь. Я расстался с ней тридцать минут назад. Она вошла в этот подъезд, своими ногами, и я не заметил, чтобы потом входила в квартиру.

- Тебе не мерзко сознаваться, что ты шпионил за ней? – прошипел Донских, в гневе сжимая губы.

- Послушай, сейчас не время это выяснять! – Камышев начинал злиться. – Я не причастен. Вызывай своих людей, предпринимай что-то! Время идет!

- Что ты видел?

- Она вошла в подъезд. Это точно. Свет в квартире не загорался.

- Но ее вещи здесь.

- Возможно, она вошла, поставила сумку, и дальше произошло что-то, о чем мы можем только догадываться. Зацепки, они где-то в подъезде. Давай обойдем каждую квартиру, проверим каждого жильца, кто-то, наверняка, что-то слышал или знает.

Сергей покачал головой. Его начинал напрягать этот странный тип, пытающийся казаться героем. Но отчего-то он ему верил, несмотря даже на неприязнь. Он прищурился:

- Ты останешься здесь.

- Зачем? – Павел всплеснул руками. – Если я хочу помочь. Сейчас нам важна каждая секунда!

Следователь толкнул его в грудь, заставив сесть обратно на стул.

- Сиди на жопе ровно. И не дергайся. Если мне не понравится, как ты сидишь, поедешь в изолятор. Усек?

- Но… - собирался воззвать к его человечности Камышев.

- Усек, спрашиваю?

- Да, - выдохнул Павел, наваливаясь на спинку стула.

В это же мгновение на лестничной клетке послышались торопливые шаги. Через секунду в квартиру вбежали Лисовский и его люди.

- Костя, останься с этим, - Сергей кивнул в сторону рассерженного бородача, - можешь использовать все, что хочешь: уговоры, наручники, оружие, розги, но только чтобы этот тип не отрывал свою задницу от этого стула.

- Хорошо!

И они вышли, оставляя Камышева под присмотром молодого оперативника с трясущимися руками.

- Вошла в подъезд, - бросил Максу на ходу Донских, - дошла до квартиры. Сумка в прихожей, дверь открыта.

- Мы тогда по соседям. Я вызываю наших. – Лисовский подбежал к первой попавшейся двери и принялся громко по ней барабанить. – Серый!

- А? – обернулся следователь, дававший указания подчиненным.

- Там возле подъезда вход в мастерскую, кажется, у них висит камера, которая может цеплять подъезд.

- Ага, - кивнул Донских и, обливаясь потом, побежал вниз по ступенькам.

***

Во сне они снова были вместе.

Худенькая девчонка с огненно-рыжими волосами, мелкими озорными веснушками и открытым всему миру сердцем. И мальчишка - высокий, черноволосый, с глазами цвета горького шоколада. Они сидели, прижимаясь плечами друг к другу, и рисовали пальцами на горячем песке. Чертили глубокие дорожки, и у каждого был свой путь. Их линии шли параллельно и ближе к воде сливались в одну.

Волна всякий раз накатывала и пожирала эти странные рисунки, перемешивала их в своей глубине, разбрасывая по всей ширине реки, и уносила с собой. Дальше. Туда, куда несло ее течение. Мальчишка с девчонкой весело смеялись и вновь упрямо чертили эти свои линии. И те снова непременно сходились воедино возле самой кромки воды.

Тогда они были совсем юными, и им казалось, что их любовь способна преодолеть любые препятствия, не говоря уже о какой-то стихии. Им было подвластно все - ведь они были друг у друга.

Они держались за руки и могли не отпускать их, как угодно долго. Смотрели в глаза, стараясь навеки запечатлеть в мыслях образы друг друга, и знали, что любовь стоит того, чтобы ждать. Весь мир лежал перед их ногами. Весь.

Они не знали лишь одного. Судьба коварна: они смогут видеться часто, но лишь во сне…

Марьяна, кажется, несколько тысяч раз хлопала глазами, но темнота не рассеивалась. Она попыталась пошевелить руками, но эти попытки тотчас резкой болью отдались в запястьях, связанных за спиной.

Осознав, что скована в движениях, девушка резко дернулась. Еще раз. И еще. Сознание теперь быстро возвращалось в ее тело. Она могла видеть и даже узнавала окружающую обстановку: мрачная старая мебель, кажущаяся почти черной в полутьме, разбросанные повсюду пустые бутылки и пыль, стоящая в воздухе. Сухая, мелкая, невесомая пыль, противно щекочущая ноздри.

Марьяна хотела оглядеться и резко повернула голову на бок, отчего сильнейшая боль моментально пронзила ее затылок насквозь. Боль разрасталась, захватывая почти всю голову, за ней тело, и становилась неотъемлемой частью этой адской ловушки. Горячая, влажная боль, окутывающая своими цепкими щупальцами, заставляющая организм реагировать жуткими спазмами, скручивающими мышцы.

От каждого движения головы перед глазами девушки плясали яркие всполохи: синие, желтые, красные. Они мелькали яркими вспышками, сливаясь в громадный дикий фейерверк, и затухали с тревожным звоном, отдающимся в ушах. Левый висок неприятно щекотало. Марьяна поежилась, догадавшись, что это капля крови медленно стекает со лба в сторону щеки.

Девушка старалась вспомнить, как здесь оказалась, и искала глазами подсказку. Шторы в комнате были закрыты, поэтому разглядеть что-то в деталях не представлялось возможным. Дверь в прихожую была открыта настежь, на полу что-то белело. Оно походило на крупные осколки большой керамической кружки: ручка, донышко и отдельные мелкие части.

Так вот, чем он ударил ее по голове…

Память постепенно возвращалась к Марьяне. Она попыталась пошевелить ногами, но безуспешно. Все части тела были крепко привязаны к стулу. Девушка извивалась и выворачивалась, вызывая просто гигантские волны накатывающей боли, но это не давало никакого результата. Стул под ней ерзал по гладкому деревянному полу и даже не думал раскачиваться. Оставался еще вариант напрячься из последних сил, перевернуть его вбок или назад, но тогда бы пришлось еще раз больно удариться головой.

Она бессильно закрыла глаза и стала слушать тишину.

Вокруг не было слышно не звука. Где он? Прячется и наблюдает за ней из-за угла? Ушел, чтобы вернуться с огромной пилой, расчленить, обернуть полиэтиленом и вынести ее из квартиры по кусочкам? Вполне возможно. И ее даже не станут искать. Никто не знал, где она. Ей захотелось позвать на помощь, громко крикнуть в надежде, что кто-то все-таки услышит, но при попытке хотя бы немного открыть рот, обнаружилось, что вся нижняя часть лица ее плотно залеплена скотчем.