Онлайн книга «Джефферсон»
Жильбер уронил учебник на живот. – О-хо-хо, ежичек ты мой, немного же тебе надо, чтобы поднять лапки кверху. Нет уж, никаких «домой»! К нашим услугам все радости тура Баллардо, город прекрасен, расследование продвигается с каждым днем, чего тебе еще? Джефферсон присел на кровать. – Вот послушай. Я весь день об этом думал, пока ты отсыпался. У нас нет ни единого шанса задержать этих двоих, а тем более нейтрализовать, а тем более доставить к нам в страну. Размечтались! С ума мы сошли, вот что. Понять не могу, как мы могли вообразить, будто… – Погоди. Я тоже, представь, об этом думал. И пришел к тому же выводу, что и ты: эти типы здоровые, как не знаю что, к тому же профессионалы. Мы двое с ними нипочем не справимся. – Ну вот видишь. – Двое – нет, но… – Но? – Но двадцать семь – другое дело. До Джефферсона не сразу дошло, а когда дошло, у него отвисла челюсть. – Жильбер, прости за откровенность, но, по-моему, у тебя с головкой неладно. Совсем ку-ку. Должно быть, ночь на бойне подействовала на психику. – Ничего подобного! Я засек квартиру громилы в шапочке, того, который Фокс, когда он бросал в окно зажигалку. Идем туда все вместе и дружно на него наваливаемся. Нас двадцать семь, напоминаю: двадцать семь! – Двадцать семь, да, но двадцать семь кого? – возопил Джефферсон. – Двадцать семь нулей без палочки! Баран с овцой, такие дряхлые, что мадам падает на ровном месте, всего лишь садясь в автобус; крольчиха, которая по три раза на дню заливается слезами ни с того ни с сего; кот в отключке, отморозок-кабан, белки, которые пугаются до обморока, если хлопнешь в ладоши, – ничего себе спецназ! – Так, а теперь послушай, Джефф. Что мы имеем? Подвожу итоги: 1) Тебя не арестовали. 2) Мы вышли на след господина Эдгара. 3) Мы вышли на его убийц. И ты хочешь на этом все бросить? Это как если бы бегун обогнал всех соперников – и плюнул на это дело перед самой финишной чертой, за которой его ждет победа! Я однажды что-то такое читал, и в книжке это выглядело красиво. Но чтоб в жизни – нет уж, не хочу! Джефферсон в очередной раз вынужден был признать, что Жильбер умеет быть очень убедительным. Может быть, и правда надо идти до конца. Только вот план его все-таки казался совершенно диким. – Это же надо всю группу уговорить. Немыслимо! – Попробуем. Вот слушай, как можно сделать… В этот вечер после ужина Роксана встала на стул и попросила: «Минуту внимания!» Группа Баллардо доедала десерт «плавучий остров» – фирменное блюдо заведения. Супруги Фреро тщательно обмотались салфетками, чтоб не забрызгаться английским кремом. – Простите, что отвлекаю. В цокольном этаже имеется конференц-зал. Мне хотелось бы встретиться с вами там через десять минут. Надолго я вас не задержу. Спасибо за внимание. Все переглянулись. Если речь о завтрашней программе, то ее можно было объявить и здесь. Обычно так и делалось, и без всяких этих сложностей. Однако победила дисциплина, и через десять минут все были на месте. Роксана усадила их за стол переговоров, поблагодарила за то, что они пришли, а потом повернулась к доске объявлений и маркером написала на огромном белом листе: СПОКОЙНОЙ НОЧИ! После чего послала всем общий воздушный поцелуй, рассмеялась и вышла. Они не видели, как она прикрепила скотчем на дверь с наружной стороны лист А4 с надписью: «Группа Баллардо. Вечер игры в скрабл. Просьба не беспокоить». От изумления все сперва онемели, а потом заговорили наперебой. Что все это значит? Роксана сошла с ума или что? Джефферсон, который тем временем занял место во главе стола, прочистил горло. – Пожалуйста, прошу вас… спасибо. Он подождал, пока не стало сравнительно тихо. – Хорошо, ну так вот. На самом деле это мы с Жильбером хотели вас тут собрать. Не Роксана. Потому что нам надо много чего вам сказать. Да… очень много. Так много, что я даже не знаю, с чего начать. – Начни с начала! – подсказал Жильбер. – А я продолжу, когда до меня дело дойдет. У всех Баллардо глаза полезли на лоб. – Да, – снова начал Джефферсон, – сейчас вы очень удивитесь. Речь идет об убийстве в «Чик-чик». По собранию пробежал шепоток. Барсуки насторожились. – В то утро, я имею в виду утро убийства, я как раз шел в парикмахерскую стричься. Я увидел, что дверь заперта, обошел дом сзади и влез в окно. Это я обнаружил несчастного господина Эдгара. Он лежал на полу, и в груди у него торчали ножницы. Госпожа Кристиансен спала под сушильным колпаком… – Погодите, господин Благолап, – перебила его курица Кларисса. – Как это вы видели ее спящей, когда она утверждает… – Меня зовут не Благолап, – в свою очередь перебил ее Джефферсон. – Я – Джефферсон Бушар де ла Потери. 
Это признание должно было бы произвести эффект разорвавшейся бомбы, спровоцировать бегство, крики, обмороки – а вышло как раз наоборот: в зале воцарилось ледяное молчание. Несомненно, достаточно было бы кому-нибудь уронить, например, колпачок от ручки, чтобы сработал спусковой механизм неконтролируемой паники, но ничего такого не случилось, и Джефферсон продолжил свою речь: – Не бойтесь, я никого не убил тогда и впредь не собираюсь. Я бежал потому, что госпожа Кристиансен проснулась и увидела меня с ножницами, которые я за миг до того выдернул из тела бедного господина Эдгара. Я это сделал не подумав, чисто инстинктивно, я хотел как-то ему помочь. А все обернулось против меня. Дама стала кричать, выбежала на улицу и указывала на меня как на убийцу. Я так испугался, что убежал, намереваясь объясниться и оправдаться потом, в спокойной обстановке. Понимаете, я просто хотел домой… Он подробно, по порядку рассказал, как дальше развивались события: об открытке Кароль, которую он всем показал и даже пустил по рукам, о тайном пересечении границы в составе организованной группы, о госпоже Ролле, о том, как они узнали тайну господина Эдгара – что он боролся за права животных и эта борьба стоила ему жизни, и, наконец, о случайной встрече с двумя убийцами здесь, в городе. Несущественные детали, вроде переодевания в женские платья или Жильберовой аллергии на кошачью шерсть, он опустил. По ходу повествования выражение лиц слушателей постепенно менялось: от ошеломленного к заинтересованному, а от заинтересованного – к сочувственному, в особенности когда Джефферсон в заключение признался товарищам по путешествию, как он сожалеет, что до сих пор немного сторонился их. Причина тому – все эти заботы, однако со временем он узнал их лучше и научился их ценить. А потом он передал слово Жильберу. – Так вот, то, что имею сказать я, вовсе не смешно, – начал тот. |