Книга Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца, страница 76 – Джессика Фокс

– Две нации, разделенные общим языком ^[62], – насмешливо сказал Юан, но я даже не улыбнулась.

Сегодня, пережив столь рискованную поездку в Дамфрис, я чувствовала себя так, будто мне удалось преодолеть важный рубеж. Я жила, ела, разговаривала, а теперь еще и водила автомобиль в Шотландии и потихоньку начинала чувствовать себя так, будто Галлоуэй действительно был мне домом. Однако Юану одной фразой удалось вернуть мне статус чужестранки. Единственным человеком, кого я смогла одурачить, заставив поверить, будто я наконец освоилась, а вернее сказать «адаптировалась», была я сама.

– Ну и что же было дальше? – спросил Юан, протягивая мне холодный бокал красного вина. Все в этой кухне было холодным как лед, и Юан часто говорил гостям, ничуть не преувеличивая, что зимой мы иногда кладем продукты в холодильник, чтобы немного их «подогреть». – Что было после того, как тебе помогли собрать с проезжей части все детали?

Я сверкнула на него глазами. Мне не хотелось признавать существование так называемого «культурного барьера» – я предпочитала считать, что люди есть люди. Неспособность приобщиться к другой культуре, полагала я, доказывает лишь недостаток гибкости и любознательности, а вовсе не полное отсутствие взаимопонимания. Однако опыт совместной жизни с Юаном постепенно убеждал меня в том, что «культурный барьер» представляет собой вовсе не выдуманную границу, разделяющую людей разных национальностей, а самую настоящую непреодолимую пропасть, такую же необъятную, как Гранд-каньон. Существование «культурного барьера» означало, что некоторые вещи нам с Юаном разделить не суждено, что между нами всегда будет недопонимание и перебранки. Справедливости ради стоит заметить, что именно благодаря культурным различиям нам удавалось избегать скуки и предсказуемости. Бывали хорошие дни, которые привносили новизну в наши отношения и помогали сохранять заинтересованность друг в друге. Пресловутый «культурный барьер» не давал нам расслабиться.

Я не стала рассказывать, что было дальше, а просто молча помогла Юану нарезать морковь. В прошлом я всегда, рано или поздно, становилась раздражительной в обществе своих бывших – я знала их настолько хорошо, что близость перерастала в презрение. Я больше не чувствовала живости в отношениях с человеком, терялось ощущение, что нас двое, вместо этого совместная жизнь превращалась в бесформенный и безликий факт реальности, даже в самых сокровенных уголках которой не оставалось ничего загадочного или волнующего. Мне неизменно начинало казаться, будто я в ловушке, что я стала частью расы боргов и потеряла собственное «я» в аморфном облаке, где «я», «он», «мы» – все сливается в единое целое. С Юаном все было иначе. Сколько бы времени мы ни проводили вместе, он всегда оставался слегка отстраненным, сохраняя некую автономность. Быть может, с Юаном я всегда буду чувствовать это – одновременное ощущение близости и отчужденности. Возможно, расстояние, которое я чувствовала между нами, и было «культурным барьером», но, кто знает, может, разобщенность вовсе не мешала нам быть вместе, а наоборот – помогала.

– Зачем ты столько наготовил? – спросила я, хрустя морковкой и с любопытством наблюдая, как Юан зажигает свечи и аккуратно расставляет их в центре стола. – Мы что, ждем гостей?

– Пора бы уже догадаться, Джесси.

– Ты сказал, что придут Каллум и Ребекка с детьми. – Открыв дверцу духовки, я заглянула внутрь, где стояло огромное блюдо жаркого. – Но этой еды хватит, чтобы кормить их целый месяц.

– Ну, еще одна моя подруга останется ночевать. Я точно тебе говорил. И еще, может быть, Олив присоединится.

– Олив? В смысле, та женщина, с которой ты раньше ходил на свидания?

– Это было всего пару раз. Она позвонила сказать, что переехала и теперь будет жить поблизости, вот я и решил, что будет вежливо пригласить ее на ужин.

– …с твоей девушкой?

Юан молчал.

– Она знает, что я здесь?

– Да, разумеется. То есть я не знаю, но думаю, что да.

– Господи, Юан, честное слово! Ты иногда совсем не отдаешь себе отчета в том, что делаешь.

Юан помрачнел – его обидели мои слова.

– Ну, так и что же это за подруга? – вздохнула я, стараясь расслабиться и свыкнуться с мыслью о предстоящем вечере.

Юан обошел меня, пробираясь к духовке.

– Ее зовут Хезер. Я знаю ее с университетских времен, мы не виделись целую вечность. Она приехала из Дублина, чтобы навестить родителей, которые живут в Дамфрисе.

– Ей обо мне известно?

– Да, ей о тебе известно.

– Я имею право знать. – Я покачала головой и, оставив на столе холодный бокал вина, вышла в коридор. Внутри у меня разгорался пожар.

В этот момент в дверь позвонили.

Мы с Юаном лежали в кровати, не говоря друг другу ни слова. Как и следовало ожидать, вечер прошел ужасно. Открыв дверь, я обнаружила на пороге терпеливо ждущую Олив. Она явно нарядилась для романтического свидания – ярко накрашенные глаза, облегающее черное платье, в руках – бутылка вина. Когда она увидела меня, на ее лице отразилась растерянность.

– Здесь живет Юан, владелец Книжного магазина? – спросила она, наклонив голову и показывая на вывеску.

– Да, заходите, мы вас ждем, – сказала я учтиво и взяла у нее вино.

Смутившись, Олив последовала за мной на второй этаж – она шла прямо за мной, покачивая бедрами и раздражающе шелестя своим облегающим платьем.

Когда мы оказались на кухне, я тут же налила ей бокал вина, предположив, что это будет как нельзя кстати, и представилась как девушка Юана. На лице Олив застыло странное выражение – нечто среднее между желанием сохранить вежливость и откровенной паникой. Прежде чем она успела сказать хоть слово, из коридора послышались радостные голоса Каллума, Ребекки и детей. Они зашли в кухню, дружно здороваясь и улыбаясь, и развеяли странную атмосферу напряженности и неловкости. Вскоре подоспела и Хезер, университетская подруга Юана.

Хезер оказалась высокой и потрясающе красивой блондинкой сорока с лишним лет. Олив меня больше не волновала. Теперь я с интересом наблюдала, как Хезер, смеясь, дотрагивается до плеча Юана и поправляет волосы, принимая из его рук бокал вина. Для двоих людей, которые встретились впервые спустя много лет, они на удивление часто сыпали одним им понятными шутками и обменивались многозначительными взглядами. На протяжении всего ужина ощущалась промелькнувшая между Хезер и Юаном искра, и я, подавляя обиду и неловкость, спрашивала себя, была ли я единственной, кто это заметил.

Нет, я была не единственной. Бедной смущенной Олив не понадобилось много времени, чтобы подыскать предлог и удалиться, а мне оставалось лишь завидовать ее поспешному уходу. Оставшуюся часть вечера Каллум то и дело поглядывал на меня с нескрываемым удивлением, и в его взгляде читалось беспокойство. Мне не терпелось остаться в одиночестве, поэтому я предложила Юану отправиться с друзьями в гостиную, пока я убираю со стола. К несчастью, Хезер осталась, решив помочь мне с посудой. Но вместо этого она встала рядом, прислонив свое длинное худощавое тело к кухонной тумбе, и с любопытством наблюдала за мной, словно увидела экзотическое животное в зоопарке.