Онлайн книга «Клиническая ложь»
|
– Что? – Все то же самое: хозяйка дала бы ей денег на аборт и отступные! – А вы не допускаете мысли, что Роман мог захотеть жениться? – Ромка? Жениться?! Да вы что, с дуба рухнули… Простите, конечно. – Но вы же сказали, что он влюбился в Дарью! – Влюбиться не означает жениться, понимаете? Ромка парень веселый, разбитной, спортивный – куда ему жениться? Сегодня в одну влюбился, завтра – в другую! – Тогда почему ваша хозяйка так испугалась и предложила Дарье деньги? – Так ясно почему – не хотела ждать, пока ситуация усугубится! Если бы Ромка заигрался и сделал Дашке младенчика, пришлось бы выложить куда больше денег, а если бы не удалось уговорить ее на аборт, пришлось бы тащиться в суд и решать насчет алиментов… Так что хозяйка поспешила избавиться от проблемы, пока не поздно! – Ладно, спасибо вам, Гуля, за информацию, – пробормотал Белкин, радуясь, что ему, пусть и случайно, удалось добыть ценные сведения. – Не забудьте – вы обещали! – Никто о вас не узнает, не беспокойтесь. Мне бы еще с Романом поговорить… – А вот это у вас никак не получится! – Это почему же? – Потому что его услали за границу. – Серьезно? Когда? – Да вот сразу после того, как хозяйка с Дашкой расплатилась. Наверное, она думала, что сынок может взбрыкнуть. Или Дашке не доверяла, поэтому решила обезопаситься: Ромка поехал в какой-то немецкий университет. На полгода вроде бы… Ну, я пойду, а то меня хватятся. И не забудьте о своем обещании! Развернувшись, горничная заторопилась прочь. Белкин постоял немного, размышляя над услышанным, а потом решительно двинулся в том же направлении: в дальнейшем обходе домов необходимость отпала, и ему требовалось встретиться с Антоном, чтобы доложить ему о разговоре с Гулей. * * * Идя к реанимации, Мономах убеждал себя, что ему не следует этого делать: в конце концов, кто ему этот неизвестный парень – брат, сват, друг? Да он его видел всего один раз в жизни и еще вчера был совершенно уверен, что не увидит больше никогда! Но слова Суламифи Кац о том, что личность пациента не установлена, отчего-то зацепили Мономаха, и он решил, что должен попытаться помочь. Ну, или хотя бы выяснить, есть ли подвижки в его деле – вдруг родственники нашлись и беспокоиться больше не о чем? На стуле у дверей реанимации сидел человек в форме, и Мономах сразу понял, что сидит он там именно по поводу неизвестного. Он намеревался проскользнуть мимо, но полицейский поднялся и заступил ему дорогу. – Простите, вы случайно не к неизвестному пострадавшему идете? – спросил он. Мономаху бы сказать, что нет, и идти себе дальше, но он честно ляпнул: – Да, к нему. Хотел проведать после операции… – Вы принимали в ней участие? Мономах кивнул. – Отлично, а то я хотел встретиться с доктором Кац, но она занята и, как мне сказали, не освободится еще несколько часов! – Сомневаюсь, что смогу вам помочь… – А вот это мы посмотрим, доктор, посмотрим! Мы можем где-то поговорить? Ну, в смысле, где не так холодно? Полицейский поежился, хотя и был в полном обмундировании. – Сначала, если не возражаете, я хотел бы сделать то, зачем пришел, – сказал Мономах. – Как я могу возражать? – пожал плечами служитель закона. – Только парень ведь все еще без сознания… Но вам виднее, вы же врач! – И он освободил проход, пропуская Мономаха к дверям. Поговорив с реанимационной медсестрой, Мономах выяснил все, что хотел: состояние пациента стабильно тяжелое, изменений нет. Его держат на обезболивающих и седативных ввиду серьезных травм, и в ближайшие пару суток он, скорее всего, в себя не придет. Что на самом деле неплохо, так как в его положении отсутствие сознания скорее плюс, нежели минус. Поглядев некоторое время на неподвижного, закутанного в бинты, словно египетская мумия, парня, Мономах оценил правоту сестрички и покинул палату реанимации. У него имелась слабая надежда, что полицейский передумал с ним беседовать и ушел, но тот по-прежнему сидел на стуле, сторожа выход. – Ну, как впечатление? – поинтересовался он, поднимаясь навстречу Мономаху. – Все в пределах нормы, – ответил тот. – Скажите, есть ли шанс, что пациент скоро очнется? А если очнется, то сможет ли рассказать, что с ним произошло? – О том, есть ли повреждения мозга, пока рано судить – нужно время. А зачем вам его показания, разве вы не знаете, что случилось? – Давайте проясним ситуацию… как мне вас называть? – Владимир Всеволодович Князев, заведующий отделением ТОН. – Каким-каким отделением? – переспросил полицейский. – Специализированным травматолого-ортопедическо-нейрохирургическим, сокращенно – ТОН, – пояснил Мономах. – А я – сержант Котов, Иван Леонидович. – Вы ведь не из ГИБДД, верно, Иван Леонидович? Форма не та. – Вы совершенно правы, Владимир Всеволодович, я – дознаватель. Коллеги из ГИБДД передали мне дело, поняв, что оно, скорее всего, не так просто, как казалось. – То есть вы должны установить, имел ли место несчастный случай или что-то еще? – Точно. Есть здесь тихий уголок, где можно выпить кофе? Ну, хоть чего-нибудь горячего? – Пойдемте в кафетерий, – предложил Мономах, помимо собственной воли ощущая привычное возбуждение оттого, что в деле неизвестного что-то нечисто. – Там сейчас мало народу! – Отличная мысль! – обрадовался дознаватель. – После вас, док! Когда они устроились в кафетерии, где, как и предсказывал Мономах, людей было кот наплакал, беседа возобновилась. – Так почему же в ГИБДД решили, что по делу необходим дознаватель? – спросил Мономах, дав собеседнику минут пять, чтобы насладиться хоть и не лучшего качества, но все же горячим кофе. – Вы в курсе, где обнаружили потерпевшего, Владимир Всеволодович? Тот покачал головой. – Честно говоря, я о нем вообще ничего не знаю – ну, кроме того, что его имя неизвестно. – Ясно. Дело в том, что нашли паренька в районе поселка Вартемяги. Знаете, где это? – Под Всеволожском? – Точно, от Питера примерно в тридцати километрах. – Так, может, он и сам оттуда? – А вот и нет: во всяком случае, ни в Вартемягах, ни во Всеволожске никто не заявлял о пропаже такого человека! Но проблема не в этом, а в том, что я посетил место, где его, по словам тех, кто позвонил в полицию, сбила машина. |