Книга Средь бала лжи, страница 11 – Евгения Сафонова

— В таком случае тебе останется расслабиться и получать удовольствие. — Юная герцогиня поднялась из-за стола, оставив нетронутый пудинг на тарелке. — Что-то у меня совсем нет аппетита. Лучше прогуляюсь по центральной улице… Джеми-энтаро?

От неожиданности тот едва не поперхнулся яблочным пирогом.

— Ч… кха-кха… что?

Прежде чем улыбнуться ему, Лавиэлль лукаво покосилась в Ташину сторону.

— Не составите мне компанию? — промурлыкала герцогиня. — Я собираюсь прикупить себе новые платья, а эти слуги мне так надоели… Вы помогли бы мне нести покупки и посодействовали советом. Уверена, у вас самый изысканный и утончённый вкус.

— О… э… я…

Наверное, с минуту Джеми только издавал невнятные звуки.

Потом, прикрыв глаза, кротко кивнул.

— Чудно. Тогда собирайтесь.

…и только Таша догадалась, что кивок этот предназначался не Лавиэлль.

— Конечно, — открыв глаза, с придыханием откликнулся Алексас. — Уже бегу, моя лэн.

Лавиэлль удовлетворённо отвернулась — а Алексас, неторопливо поднявшись, оставляя недоеденный пирог и недопитый чай, замер у Ташиного стула.

— Девочка доигралась, — шепнул юноша, склонившись к её уху.

— Меня уколоть хочет, — прошептала Таша в ответ: прикрывая губы ладошкой, провожая взглядом Лавиэлль, неторопливо удалявшуюся по направлению к спальне. — Заставить ревновать.

Краем глаза она заметила, как герцог деликатно отвёл взгляд, а Леогран на другом конце стола досадливо заёрзал. Неужели мнимый жених уже возомнил себе какие-то реальные права?..

Забавно. Видимо, вся семейка Норманов считает, что отношения Таши и её рыцарей куда более нежные, чем на самом деле.

Впрочем, если посмотреть на их пару со стороны, не зная всех тонкостей — не мудрено.

— Может, пускай играет на здоровье? — насмешливо хмыкнув от этих мыслей, выдохнула Таша на ухо Алексасу. — Мне-то всё равно, зато Джеми…

— Прости, но мне не нравится, когда моим наивным братом манипулируют всякие записные кокетки. — Он улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. Ободряюще коснулся Ташиного плеча. — Постараюсь вернуться до шести, — прибавил Алексас: тем же шёпотом, — но если вдруг не успею… удачи, Таша. Мы тебя любим.

— Я знаю, — обречённо ответила она.

Он всё же вернулся незадолго до Ташиного ухода. Алексас непринуждённо вышагивал впереди Лавиэлль, озадаченно цокавшей каблучками следом; за ними вереницей семенили носильщики.

— Как хороши здешние лавки! — объявил юноша, эффектно скидывая плащ. — Мало того, что подгонят вещь под твой размер всего за пару минут, так ещё и своих носильщиков отрядят!

— Да ну? — усомнилась Таша: в ожидании Орека, всё ещё собиравшегося, она нервно прохаживалась перед зеркалом, окидывая отражённое критическим взглядом. — Сколько же у них носильщиков?..

— Не знаю. — Алексас, стянув сапоги, потянулся — с кошачьим изяществом — и вальяжно развалился на диванных подушках. — Но, полагаю, лучшим одёжным лавкам… а какие же ещё мы могли удостоить своим посещением… волне доступно содержать множество слуг. Мне, право, даже неудобно стало отказывать им в выполнении своего долга. Зачем, действительно, отбирать у людей их законное право? Я ведь, как-никак, твой камердинер, а не чей-либо ещё.

Прикусив обиженно дрожащую губку, Лавиэлль направилась в свою комнату. Слуги покорно проследовали за ней, чтобы спустя некоторое время, вернувшись, откланяться Алексасу и покинуть апартаменты. Служанки кинулись в спальню разбирать пакеты, другой слуга со шваброй наперевес бросился на борьбу с грязью — знать и не думала разуваться перед спальней, лишь перед кроватью, оставляя слугам денно и нощно сражаться за чистоту в доме, — однако, едва переступив порог, все они испуганно вылетели прочь из комнаты.

Герцогиня не кричала, нет. Пусть даже её шипение Таша почему-то расслышала без труда.

Но стоило полагать, что прошипленные угрозы вполне могли привестись в действие, пробудь слуги подле девушки ещё пару мгновений.

— Что ты с ней сделал? — поинтересовалась Таша, когда они с Алексасом остались одни.

— Присаживайся. — Её рыцарь одними глазами указал на место рядом с собой, и Таша охотно примостилась на диване по соседству. — Ничего особенного. Метод «лёд и пламя».

— Хм?..

— Джеми — пламя. Страсть, восхищение, поклонение и прочая любовная чепуха. Ну а я, соответственно, лёд. Уважение, но ничего более. При этом щедрое расточение обольстительных улыбок всем встречным девушкам. И если бы я оставил свой адрес всем, кому успел вскружить голову — думаю, бедняжки вполне смогли бы взять гостиницу штурмом.

— Не льсти себе, — фыркнула Таша.

Хотя прекрасно знала, что Алексас прав. Если он этого хотел, барышни валились к его ногам штабелями.

Какой удар по женской самоуверенности юной герцогини…

— Джеми, конечно же, рвал и метал, но я убедил братца, что всё для его же блага. Когда бразды правления вернутся к нему, он снова будет мил, нежен и ласков — он иначе не сможет, дурачок, — но Лавиэлль это лишь больше с толку собьёт. А потом снова вернусь я…

— Представляю, — оценила Таша, ощущая к герцогине смутную жалость.

И вдруг поняла, что Алексас смотрит на неё как-то слишком задумчиво.

— Таша, — произнёс он внезапно.

— Что? — подозрительно спросила она; странное лукавство в его прищуре и голосе заставило её ждать подвоха.

— А можно я в тебя влюблюсь?

…и пусть Таша ожидала подвоха — но от такого вопроса уставилась на своего рыцаря, забыв выдохнуть.

— Что? — на всякий случай уточнила она, желая убедиться, что не ослышалась.

— На публику, конечно, — безмятежно пояснил Алексас. — Знаешь ли, стоит женщине увидеть, что их кавалер засматривается на другую…

— Ты не её кавалер, — с облегчением откинувшись на спинку дивана, напомнила Таша. — И Джеми тоже.

— Потенциально — вполне.

— Хочешь сказать, я на публике буду не только невестой Леограна, но и твоей возлюбленной? Активная у меня личная жизнь, однако!

— Ради Джеминого счастья, Таша. Уверен, когда мы добьёмся своего и Лавиэлль из неприступной гордячки превратится в обычную влюблённую дурочку, он сразу увидит её во всей красе и поймёт, что… да, да, конечно, это любовь всей твоей жизни, я тебя понял! Глупый мальчишка, — вздохнул Алексас, вновь обращаясь к ней. — Так ты согласна?

Таша растерянно натянула атласные перчатки, облившие её руки до локтей.

— А можно ещё подумать?

— Можно. Но спрашивал я исключительно для проформы.

— Вот как? А если твоя королева прикажет этого не делать?

— Моя королева не будет столь жестока, я же знаю.