Книга Смерть и прочие неприятности. Орus 1, страница 56 – Евгения Сафонова

Понять бы ещё, зачем, думала она, слой за слоем разматывая повязки под его пристальным взглядом: надеясь, что голос её прозвучал достаточно колко. Хлопочу, как наседка, над человеком, который меня ни в грош не ставит. Хотя нет, в грош, может, и ставит — именно в него.

Ладно. Они же как-никак играют на одной стороне. Они заодно. И Евино самочувствие напрямую зависит от его самочувствия. И вовсе её не впечатлил его сегодняшний косплей ангела смерти: ещё раз убедительно доказавший, что самомнение венценосного сноба хотя бы раздуто не на ровном месте.

И вовсе ей не жалко мальчика, привыкшего зализывать раны в одиночестве — которому никто и никогда не дул на разбитые коленки.

— И почему ты не можешь залечить их магией? — уточнила она, левой рукой держа его ладонь, а правой обрабатывая порез, алой чертой пересекавший паутину старых шрамов.

— Некромант не может исцелять раны, которые нанёс себе для сотворения ритуалов, — нехотя откликнулся Герберт. — Эта кровь — плата Жнецу за использование сил, дарованных им. Иначе плата не была бы настоящей.

Его пальцы были длиннее её на целую костяшку. Впрочем, у Евы пальчики были почти миниатюрные. Мама когда-то говорила, что для музыканта они слишком маленькие, но длину Ева с успехом компенсировала хорошей растяжкой, — и не раз видела, как стремительно могут порхать по струнам и клавишам даже самые маленькие и пухлые ручки.

— А щека?

— Стихийное оружие — мерзкая штука. Нанесённые им раны магически исцеляются куда хуже обычных. Лучше снадобья. — Он поморщился, и Ева немедленно подула на изрезанную ладонь. — Я нашёл его. Маячок, благодаря которому нас выследили. На мне.

— Ты же говорил, все маячки разрушаются по возвращении в замок, — окунув тряпицу в миску, саркастично напомнила девушка, присаживаясь на край стола. Стоять ей надоело, а устраиваться на узкой ручке кожаного кресла, где сидел Герберт, она сочла более фамильярным (и куда менее удобным). К тому же так тянуться к другой руке некроманта, когда она закончит с этой, будет куда удобнее. — И ты бы его заметил.

— Новые чары. Раньше я с такими не сталкивался. Магическая наука не стоит на месте. — Если Герберт и ужаснулся тому, что она посмела использовать его рабочий стол в неожиданном качестве, то никак этого не проявил. — Отличная работа, ничего не могу сказать — почти весь день на обнаружение потратил. Если бы не знал, что маячок на мне есть, и не искал целенаправленно, ни за что бы не нашёл. — Он качнул головой. — А дорогой дядюшка превзошёл сам себя. Нанять «коршунов», надо же…

— Думаешь, это Кейлус?

— Кто же ещё.

— И эти «коршуны» крутые убийцы?

— Возможно, лучшие во всём Керфи.

И наверняка их услуги очень, очень дорого стоят, немного злорадно подумала Ева. Бедный дядюшка Кейлус: столь бесполезное капиталовложение!

— А почему они не подожгли меня? Они сожгли своих товарищей… чтобы ты не смог их поднять, я так понимаю. А меня просто мечом пронзили…

— У «коршунов» свой кодекс чести. Они никогда не оскверняют и не уродуют тела тех, кого им заказали. Считают это дурным тоном. Свои — другой разговор. — Сухая узкая ладонь легко выскользнула из её пальцев. — Дальше я сам.

— Ну уж нет, — отрезала Ева весело и упрямо. — Иномирные девушки упорные, сам знаешь. На полпути не останавливаются. Зато перевязать можешь сам, так и быть: с этим ты вроде неплохо справляешься.

Она ожидала некоей ехидной шуточки по поводу столь великодушного разрешения, но Герберт лишь усмехнулся. Не зло, не саркастично, а как-то даже тепло.

Неожиданно тепло.

— И ты не злишься, что я снова отдал тебе приказ? — спросил он, пока взмывший со стола бинт обматывался вокруг обработанной раны.

— Это же для пользы дела, верно? Проще так, чем докрикиваться.

— А когда велел защищать меня?

Она вспомнила ощущения, которые испытала, когда убийца прорвался в каменный круг. Вспомнила свои руки, подчинявшиеся приказу: двигавшиеся куда стремительнее и увереннее, чем когда она защищала себя от каменного меча.

Даже волшебный смычок не мог так просто сделать из неё превосходного бойца. И приказ — тоже.

Но вместе они делали её куда лучшим бойцом, чем она являлась.

— Я ведь не слишком хорошо сражаюсь. Пока. Приказ помогал мне делать это лучше, правильно? Это… как будто ты мною управляешь. — Дожидаясь, пока щёлкнут ножницы и свежий бинт завяжется бантом, Ева посмотрела на тряпицу, нежившуюся в целебной ванночке. — А ты сражаешься уж точно лучше меня.

— Я думал, ты не терпишь, когда тобой управляют.

— Не когда это поможет нам обоим выжить. Или хотя бы не упокоиться окончательно, — мрачно прибавила она, перехватывая его правую руку: вспомнив, что к одному из них слово «выжить» не совсем применимо.

Герберт молча следил, как она освобождает ладонь от бинтов. И молчал, пока она терпеливо помогала затянуться последней ране, вышедшей глубже других.

— Можешь себя поздравить, — проронил он затем.

— С чем?

— Ты доказала, что я был неправ.

На миг остолбенев, Ева подняла голову.

— Я думал, ты годна лишь на то, чтобы подчиняться, — неторопливым, совершенно будничным голосом разъяснил некромант, отвечая на потрясение в её глазах. — Быть безвольной куклой. Источником помех, но не помощи. Ты убедительно продемонстрировала обратное. — Отвёл взгляд: опустив на ладонь, лежащую в её пальцах. — Если бы не ты, сегодня меня убили бы. Я жив только потому, что был там с тобой. Спасибо.

Ева не сказала ни слова. Не знала, что сказать. Просто отвернулась, чтобы снова выкупать тряпку в миске.

И, скручивая хлопок в пальцах, сквозь которые бежали струйки лазурной настойки, смогла лишь подумать, что в последние дни венценосный сноб удивляет её всё больше. Слава богу, приятно.

Эти мысли быстро привели её к другим, вовсе не таким приятным — и улыбка, просившаяся на губы, померкла, так до них и не добравшись.

— Герберт, — вновь повернувшись к нему, тихо произнесла девушка, — как я буду сражаться с королевой, если убийцы так легко смогли меня победить?

— У тебя есть преимущество.

— Что я уже мертва? — промокая на глазах бледнеющую рану, Ева досадливо мотнула головой. — Сегодня в меня вонзили меч. А если королева решит сжечь меня? Дотла? Она лучшая колдунья страны, Герберт, как я смогу её победить?

— Надеюсь, тебе не придётся сражаться с ней. Там сказано о чудище, которое ты сразишь. Не о королеве, — сухо напомнил тот. — От дракона я смогу тебя защитить. В случае Айрес, надеюсь, всё сделают за тебя.

— Кто сделает?

Он не ответил. Просто сидел, неотрывно следя за движениями её пальцев.

— Герберт, если у тебя есть план, самое время им поделиться. Потому что пока я абсолютно не представляю, как мы свергнем королеву. А даже если свергнем, как ты будешь править. — Она опустила тряпицу в миску с чрезмерной, почти демонстративной аккуратностью. — Ты же… не обижайся, но ты не слишком-то подходишь на роль короля. Там нужно много общаться с людьми, чего ты явно не любишь, и быть хитрым, и дипломатичным, и решать множество…