Книга Снегурочка на заказ, страница 60. Автор книги Альма Либрем

Чтобы спустя несколько минут уронить всё на пол и всё-таки рухнуть на покрывало и застыть, закрыв глаза и раскинув руки в стороны.

— Оля, всё в порядке? — в голосе Даниила звенели дразнящие нотки.

— Ага, — подтвердила я. — Всё просто чудесно!

Чтобы не уподобляться Витасе, я сбросила туфли, даже не обратив внимания на то, куда они полетели.

— Что за дурацкие правила, — ляпнула ни с того ни с сего, почувствовав, что просто обязана рассказать об этом Даниилу. — Ходить по дому в обуви! Кто это вообще придумал? Неужели у Богданы ноги не болят? И ей так удобно?

— Она с какого-то фильма привычку эту потянула, — голос Котовского звучал как-то очень далеко, и мне пришлось открыть глаза, чтобы посмотреть, куда он подевался.

Увы, но сколько б я ни крутила головой, Даниил от этого из воздуха не появился. Мне пришлось сесть, чтобы обнаружить его у изножья кровати, склонившегося над разбросанными бумагами и собиравшего их. И чего он так улыбается? Что случилось-то?

Я невольно залюбовалась мужчиной, когда он наконец-то собрал проклятые бумажки и выпрямился, пытаясь найти место, куда можно было бы уложить все документы по проекту. Этот внимательный прищур глаз, вечная усмешка на губах.

Как я могла вообще когда-то его ненавидеть? Как могла считать Даниила скотиной, просто затягивающей своих подчиненных в постель.

— Даня-а-а? — протянула я, как будто была пьяная донельзя, что даже три слова в кучу собрать не могу.

— Что? — Котовский пересек комнату и старательно запихивал бумаги в какой-то файлик, а я перевернулась на живот, подперла голову кулаком и внимательно наблюдала за каждым его движением, жадно ловила даже тень улыбки.

— А у тебя были служебные романы? — поинтересовалась я, как будто это сейчас было главной темой, которую нам следует обсудить.

— Не было, — усмехнулся Даниил. — Обычно я против.

— А со мной? — хитро поинтересовалась я, хотя в здравом уме ни за что не решилась бы задать такой вопрос.

— А с тобой ты ж не поддаешься, — закатил глаза Котовский, поворачиваясь ко мне.

— А с теми блондинками васнецовскими?

— Ну они же васнецовские, — пожал плечами Даниил. — Не мои. Так почему у меня должно с ними что-то быть?

— Слушай, — я попыталась устроиться поудобнее, краем глаза заметила, что проклятое платье задралось, обнажая ноги чуть больше, чем это было бы приличным, но даже и не подумала его одернуть. — Как ты можешь быть до сих пор одиноким?

— О, — фыркнул Котовский, — тебя так волнует этот вопрос.

Он, поддаваясь, сел рядом со мной на кровать, и я поспешила устроиться рядом, тоже сесть, чтобы это не выглядело совсем уж неприлично. Впрочем… Мы же взрослые люди! Кого интересуют эти приличия?

— Ну да, — кивнула я. — Я ж тебе уже сколько голову морочу. Любая другая девушка давно б уже с радостью прыгнула к тебе в койку и сделала все, что ей скажут, а я ещё нос ворочу. И притворство это с невестой. На кой тебе это надо, Котовский? С твоей-то репутацией?

Даниил изогнул брови.

— А ты сама-то не догадываешься?

Если быть предельно искренней, то сейчас я вообще ни о чем не могла догадываться. Я даже не соображала толком, и языком с трудом ворочала, словно действительно напилась чего-то и до сих пор не могла собрать в кучу из мелких пьяных кусочков.

— Не-а, — хмыкнула я, весело улыбаясь. — Не догадываюсь! Ну мало ли… Какие нынче у современных мужчин бывают причины!

Даниил смотрел на меня секунду, другую, а потом вдруг расхохотался, громко, легко. Как будто мои идиотские подозрения были самым смешным, что он слышал в своей жизни.

— Ох, Оля, — покачал головой он. — Мне не нужна любая другая девушка. Если б была нужна, я б давно её нашел, конечно же.

— Но ты не ищешь, — пролепетала я, прижимаясь к его плечу и крепко жмурясь в попытке то ли провалиться в сон, то ли в самом деле проснуться. — Почему ты не ищешь?

— Оля, — насторожился наконец-то Даниил, — с тобой все в порядке?

— Да-а-а, — протянула я, скользя ладонями по его плечам. — Так почему не ищешь-то?

— Потому что я уже всё, что мне надо было, уже нашел, — руки Даниила легли мне на талию, и я вздрогнула, наслаждаясь теплом его тела, этими жаркими, внушающими уверенность в себе прикосновениями.

Я потянулась за поцелуем как-то неожиданно даже для себя самой — и прильнула к его губам первой, обвивая руками его шею. Вышло как-то пьяно, но зато очень уверенно и жарко. Даниил даже и не думал меня отталкивать, наоборот, крепче прижал к себе и ответил на поцелуй, прижимая к меня к своему телу, стискивая в объятиях так крепко, чтобы я даже попытаться не могла вырваться на свободу. Но свобода — это последнее, чего мне хотелось сейчас. Наоборот!

Одинокой быть не так прекрасно, как может показаться кому-то. И если именно это подразумевает свобода, то пошла она к чертям собачьим! Вместе со всеми принципами, со всеми предрассудками…

Наверное, я ляпнула это вслух, потому что Котовский как-то насторожился, руки его напряглись, но он так ничего и не сказал. Я выгнулась ему навстречу, чувствуя, как ладони скользят вдоль спины, спускаются ниже, чуть сжимают. Ткань платья скользнула вверх по ногам, обнажая бедра ещё больше, но меня это сейчас совершенно не волновало.

Я нависла над Котовским, чувствуя, что сейчас рассмеюсь ему прямо в лицо от переполняющего меня странного чувства свободы и радости, вновь закусила губу в попытке протрезветь, но бесполезно — не помогало. Следующий поцелуй получился с привкусом крови и смеха, и Даниил ответил на него уже не так уверенно, как на первый.

Удивительно, но я даже не вздрогнула, чувствуя, как его ладонь скользит по моему бедру, наоборот. Волосы упали на глаза, и я тряхнула головой, пытаясь избавиться от этой преграды, чтобы смотреть только на него.

— Оля, — сквозь шум в ушах до меня доносился обеспокоенный голос Котовского. — С тобой всё хорошо?

— Замечательно! — по слогам произнесла я. — Так хорошо я не чувствовала себя ещё никогда!

Чтобы подтвердить правдивость своих слов, я рухнула обратно на подушки, поймала Даниила за воротник рубашки и потянула к себе.

— Ты пила что-то?

— Я? Я пила чай, — хмыкнула я. — Это не имеет значения.

— Оля, ты пьяна.

— Я? Да никогда, — мое легкомысленное фырканье показалось бы подозрительным кому угодно, но меня сейчас это совершенно не волновало. Плевать. — Я не пью! Это я пьяна от счастья, Даня. От любви пьяна.

Котовский склонился надо мной, но на сей раз ловко увернулся от поцелуя, поймал меня за запястья, прижимая к кровати, и как-то опасливо всмотрелся в лицо.

— Скажи мне, что ты пила?

— Ничего! — гордо ответила я и, подумав, что сейчас как раз отличное время для признаний, гордо сообщила ему: