Книга Джихангир-Император. Прошедшее продолженное время, страница 61 – Александр Петров

А сейчас она и вовсе готова свернуть на прежнюю дорожку из-за генераторов в тоннелях московского метрополитена и целого континента активно плодящихся людей прежней формации.

Я забыл обо всем. О времени, о километрах темного леса и своей беде, которая привела меня сюда.

Но колдунья оборвала свой рассказ на полуслове:

– Данилка, темнеет. Тебе домой пора.

– Да, – согласился я. – Жаль, вы не все мне рассказали.

– В следующий раз ты мне все это будешь рассказывать, – с улыбкой ответила Лесовичка. – Что у тебя за дело ко мне было?

– Да вот… – начал было я и замялся. Мне стало стыдно, я осознал, насколько мелки и банальны мои огорчения.

– Знаю, знаю, – нахмурилась ведьма. – Негоже желать такого девушке, которую любишь. Ты ведь с ней на долгие века связан. Будет она твоей…

– После того как с боярином кувыркалась?! – с горькой обидой выкрикнул я.

– Никто не мешал тебе родиться на несколько лет раньше, чтобы успеть. Да и боярином тебе никто не мешал стать…

– Как это?

– Подрастешь – поймешь. Баба – она как ягода: недозреет – кислая, перезреет – гнилая. Вовремя рвать надо и умелой рукой. Тогда она долго хороша будет… Я вижу, ты и на боярина зол?

– Да, – сказал я. – Не хотите вы княжью дочку и амазонку колдовством портить – не надо. Переживу. Но этого обезьяна – сничтожьте. Я денег дам, сколько скажете.

– И это говоришь мне ты? – удивилась ведьма. – Захочешь – наведешь смертельную порчь лучше, чем я. Но не лишай себя удовольствия победить врага в честном бою. А денежки на девок потрать, глядишь, меньше дури в голове будет.

– В честном бою? – поразился я. – Эту башню мясистую?

– Конечно, – уверенно ответила Лесовичка. – А коли страшно, возьми это. Но не понадобится оно тебе. Однако лучше бы этим, чем так срамно, как ты его порешишь…

Она вложила мне в руку небольшой, но тяжелый сверток.

– Что это?

– Ничего, вещь одна. Ты мне за нее ничего не должен. Она твоя. А теперь уходи без пререканий.

Ведьма подняла руку ладонью кверху и дунула, будто сдувала перышко.

– Ступай с Богом, – сказала она. Эти слова донеслись откуда-то издалека.

Очнулся я на опушке, далеко от старушечьего дома.

Ребята из караула по-тихому и без вопросов впустили меня в княжескую цитадель. Я вернулся в лазарет, там меня никто не хватился. Все думали, что я ушел домой или в казарму.

В больничной палате я рассмотрел, что было в свертке. Это была какая-то странная железяка с ремнями, довольно большая, сантиметров двадцать в длину, похожая в сечении на очень широко развернутую букву «V» нерусского алфавита.

Она весьма удачно ложилась под локоть своим изгибом, а ремни надежно фиксировали ее там. Я быстро разобрался, для чего нужен этот агрегат.

В месте перегиба явно помещался ствол, окруженный странными катушками. Назначение двух других трубок тоже оказалось понятным. Это были магазины для метательных зарядов. Их роль выполняли шары из легкого и тяжелого металла.

Калибр оружия был огромным, больше чем у пулемета с БТР и даже дробовика.

К стреляющей машинке прилагалась инструкция, где очень подробно рассказывалось назначение каждого узла.

Тот, кто писал наставление, очень хотел, чтобы будущий владелец оружия разобрался в нем. Поэтому кроме текста были картинки, понятные даже неграмотному.

Но я не нуждался в эрзацах и очень внимательно прочитал руководство, узнав для себя много нового.

Аппарат назывался массометом и не использовал для выстрела пороха или иного горючего состава. Шарик выталкивался какой-то «нереактивной тягой». С точки зрения изученной мной физики это было невозможно. Впрочем, также были невозможны джаггернауты, вечные батареи и плазменные генераторы продольных волн, именуемые «светлячками».

В переднем, подладонном упоре помещался лазерный прицел, гнездо для микросотовой батареи, регулятор скорости и спусковой тросик. Для стрельбы на большой мощности или ведения огня картечью из картриджа – ствол выдвигался сантиметров на пятнадцать.

Я собрал и зарядил оружие, отрегулировав ремни и упоры под свою руку. Долго водил пятнышком луча по темной палате, наслаждаясь возможностью вонзить тяжелый заряд в любой предмет. В то же время мне было страшно – вдруг массомет или весь взорвется, или оторвет руку при выстреле?

Я решился. Прежний владелец позаботился о том, чтобы пользоваться оружием долгие годы. В комплекте были не только готовые заряды и микросотовые батареи, но, кроме того, пулелейка для отливки пуль из свинца и приспособление для формовки глиняных шариков.

Эти незатейливые, но весьма хитроумные приспособления окончательно убедили меня в безопасности устройства. Кому нужно влезать в такие детали, чтобы убить сына архивариуса под видом несчастного случая?! Да никому…

Я прошел коридорами дворца через все посты, забрался на крышу. В этом недолгом путешествии я оценил, насколько удобен массомет и каково это – иметь при себе готовое к бою оружие, когда об этом не догадываются другие.

Я спрятался за трубой. С замирающим сердцем включил питание. Убедился, что на корпусе загорелся огонек. Стрелять нужно было с руки, иначе в новом оружии было мало толку. Досчитав до трех, я, превозмогая страх, надавил на шток тросика.

Пуля вылетела из массомета со звоном и грохотом, оставляя огненный след от горящего при трении о воздух металла. Она выглядела как падающая звезда, но устремленная от земли в небо. Скорость полета была огромна.

При этом отдачи не было совсем. Ум подсказывал мне, что такой фейерверк ни к чему, а значит, лучше стрелять на первом или втором делении регулятора.

По двору забегали дружинники, на вышках загорелись прожектора. С бешено бьющимся сердцем я нырнул через слуховое окно на чердак и затаился в темноте, наблюдая за переполохом.

Дикая мощь старинного оружия вдруг подарила мне несколько минут пьянящей радости от осознания своей силы. «Что, поквитаемся теперь, Ромашка?» – пронеслось у меня в голове.

Второй мыслью было, что все автоматы и пулеметы безнадежно устарели. Будущее за аппаратами, способными извергать ливни сверхскоростных пуль».

Эндфилд оторвался от текста, чувствуя легкое презрение к энтузиазму мальчика Даниила. Тот вряд ли мог представить, как далеко зайдет эволюция стреляющего железа.

Но тут Джек подумал, что не в оружии дело. Пусть он, Капитан, лучше других летал на боевом крейсере, умел навязывать свою волю людям и электронным системам… Однако в критической ситуации ему это не помогло. Он был захвачен врасплох и пытался совершить слишком крутой поворот в сознании своих товарищей.

Сын архивариуса превосходил его в умении обходиться с людьми и осуществлял свои планы последовательно, не слишком задумываясь об этике и морали.