Онлайн книга «Интересная Фаина»
|
Фаина сказала, что пойдет к Михайлинскому в дом и будет там жить как Любочка для научного чуда и старухи матери. * * * Михайлинский жил в каменном доме на три этажа. Жил Михайлинский на втором этаже в квартире на шесть комнат с уборной, ванной и всем на свете. Старую мать Михайлинского звали Елена Михайловна. На лицо и тем более на глаза Елена Михайловна была похожая на Надежду Константиновну Крупскую, близкого друга нашего Ильича. Еще у Елены Михайловны на горле всегда держалась брошка, похожая на брошку, которая всегда держалась на горле у Надежды Константиновны Крупской. Хоть из науки уже давно известно, что не все на свете надо сравнивать и равнять. Фаине сразу дали хорошую комнату на два окна с потолком. Фаина как зашла, так зачем-то посмотрела на потолок. Если б этот потолок случился у Фаины еще до пули, тогда б Фаина посмотрела на потолок и увидела, что там расселись зайчик с попугайчиком и тихонечко сидят себе, ручки на коленках. А так — Фаина посмотрела — и ничего, тем более никаких ручек. Посередине потолка рос головой наоборот каменный цветок. А из каменного цветка на чистом электричестве рос зеленый абажур. На полу стояла кровать, тумбочка с куклой в пышной юбке, большой шкаф с одежкой по фаинскому росту и прочему. Фаина села на кровать и засидела себе. И вот к Фаине пришла Елена Михайловна и плакучим голосом позвала Любочку пить чай. Фаина спросила, или будет в чае чистое сливочное масло. Елена Михайловна сказала, что будет. * * * Михайлинский дома был редко, а Елена Михайловна из дома почти что не выходила. Елена Михайловна читала книжки. Когда Елена Михайловна не читала, тогда плакала толстыми, вроде узлы на веревке, слезами и звала Любочку. Фаина приходила и садилась сбоку от Елены Михайловны или на диванчике, или на стульчике, или на скамеечке и тихонечко сидела, ручки на коленках. Елена Михайловна никогда не плакала на весь свой рост, а только когда сидела. Фаина хотела сказать Елене Михайловне, что всем слезам больше нравится литься из человека сверху на низ по прямой веревочке. Что если человек берет и плачет на весь рост, тогда слезы нигде на свете не поломаются. Фаина подумала, а не сказала. * * * И вот в один день Михайлинского не было дома, а Елена Михайловна пока что читала книжку. Прислуга Василина послалась куда-то зачем-то, а прислуга Зинаида послалась в другое место по другому случаю. Фаина получилась без присмотра, хоть и раньше за Фаиной никто не смотрел, а только считалось, что Фаина сама по себе не выходит из своей комнаты. Раньше Фаина уже видела двери от всех комнат, тем более от своей. А тут Фаине зачем-то захотелось хорошо потрогать все на свете двери своими руками и хорошо потрогать все на свете ручки. И от кухни потрогать, и от кладовок, и от уборной, и от ванной потрогать тоже. Фаина взяла и пошла хорошо трогать. Двери у комнат, у кухни, у ванной с уборной были сильно похожие друг на друга. Двери были из дерева и расходились ровно на две половинки. По цвету двери были белые, как бумага. А двери у кладовок были серые, на одну половинку и никуда не расходились. Ручки у дверей были одинаковые по гладкости и по фасону. Когда все двери с ручками потрогались и обошлись, Фаина увидела в своей голове сломанный утюжок без ручки. Потом Фаина увидела в своей голове ручку от поломанного утюжка без ручки. Потом Фаина увидела в своей голове дверь, которая разошлась до того, что начала плавать рыбкой по полу елочкой. Потом в голове у Фаины вся белость закрасилась канарейским цветом и завыла разным воем. Фаина захотела спрятаться за всеми на свете дверями, пока они не сплыли. Для начала Фаина сильно толкнула одну дверь. Дверь была толстая, а слабенькая, и не толкнула Фаину обратно, а пустила в себя. Комната после двери была большая, со всем большим — полом, потолком, окошком, креслом, столом для бумажек, шкафами, книжками и с прочим большим. Фаина вытащила из шкафа большую книжку. В книжке было много картинок под тонюсенькой, почти что прозрачной бумажкой. Картинки шли на всю ширину и высоту. И на всю ширину и высоту шли разрезанные животы человека со всеми на свете кишками. Были картинки и с головами, и с прочим тоже. Но по таким картинкам Фаина не хотела водить своими глазами со своими руками. Глаза с руками у Фаины водились только по кишкам, которые уложились на картинках крючочками и петельками. Фаина зачем-то захотела сказать «Оп!». А у Фаины «Оп!» не сказалось, потому что язык у Фаины взял и завязался нитяным узелочком, похожим на другой такой же, который с самой пули уже жил в фаинском горле. Фаина хотела развязать нитяной узелочек на языке, а не развязала. * * * Раз в неделю к Михайлинскому в квартиру вечером часов в восемь приходило человек десять людей — и мужчины, и женщины. Когда люди приходили, Елена Михайловна просила Любочку не беспокоиться и сидеть себе в Любочкиной комнате ручки на коленках. Фаина и не беспокоилась, и сидела себе минуточек пять, а потом шла к комнате, куда сходились приходящие, хорошо слушала и хорошо смотрела в ключную щелочку. Приходящие люди были по годам сильно разные. Михайлинский выступал с докладом, люди слушали и потом спрашивали кто про что. Сначала Фаина слушала Михайлинского, а ничего не понимала. Потом Фаина слушала Михайлинского и начала не понимать уже другое. Михайлинский язык был сильно трудный, хоть там слышались и хорошо понятные слова. Каждый раз Михайлинский после доклада рассказывал людям, что работа у Михайлинского идет туго и еще туже, и прочее. * * * А через неделю, если считать от двери-рыбкой, Михайлинский сказал, что раньше следующей Пасхи работа у Михайлинского никак не получится. Из приходящих людей приходила одна женщина, по годам не молодая, а и не старая. Эта женщина до того запереживала от михайлинских слов про следующую Пасху, что встала со своего стула и вышла за дверь вроде тихонечко отдохнуть от переживания. Женщина вышла и увидела возле самой двери Фаину. Женщина спросила, или девушка сама по себе прислуга, и если прислуга, так пускай скоренько посадит женщину на диванчик и принесет горячий чай с сахаром и прочим. Фаина сказала, что сама по себе не прислуга, а все ж таки посадит женщину на диванчик и прочее. |