Книга Обольщение, страница 70 – Бренда Джойс

Она прикусила губу.

– Тогда Лукас знает, что со мной все в полном порядке!

– Я знаю, что ты солгала мне, Джулианна, – сказал Лукас. – Знаю, что ты выступала на этом бунтарском съезде с речами, что тебя ударили и сбили с ног. Твой подбородок в синяках! Я понимаю, что ты сильно болела. Но сейчас достаточно окрепла для путешествия – и возвращаешься в Грейстоун. Там, по крайней мере, никто не будет обращать внимания на то, что ты говоришь или делаешь.

– В этом я уже не так уверен, – сказал Доминик Лукасу, по-прежнему не отводя взгляда от Джулианны. Наконец Педжет взглянул на ее брата. – То, что случилось на днях в Лондоне, будет происходить по всей стране. Мои подозрения подтвердились. Комитет по делам иностранцев будет преследовать радикалов – по всей Англии.

Лукас обернулся к Джулианне:

– Я слышал то же самое. У меня и без того множество забот. Теперь я должен беспокоиться еще и о тебе.

Джулианна почувствовала себя виноватой.

– Я – не дурочка, Лукас. Я не собираюсь открыто отстаивать свои убеждения, провоцировать или привлекать внимание органов власти и их агентов. – На этих словах оба мужчины одновременно взглянули на нее. – Я говорю это честно. И я рада, что ты вернулся в город.

Она наконец-то улыбнулась брату.

– Мне снова нужно уехать утром, – озадаченно бросил Лукас. – Очень не хочется признавать это, но я боюсь оставлять тебя одну в доме Уорлока.

– Она может остаться здесь, – постановил Доминик. – Я многим обязан ей – и намерен теперь вернуть долг.

Джулианна обернулась к Педжету. Не глядя на Лукаса, он продолжил:

– Джулианна может остаться здесь, и я гарантирую, что она будет отдыхать до полного выздоровления.

– Значит, ты будешь моим стражником? – спросила Джулианна, и ее сердце снова заколотилось.

– Да, – категорично бросил Педжет. – Кто-то должен защитить тебя – от себя же самой.

– Что здесь происходит? – резко бросил Лукас.

– Ваша сестра спасла мне жизнь. И теперь я чувствую, что должен спасти ее жизнь, – твердо сказал Доминик.

– Вы уже сделали это, Бедфорд, когда вызволили ее из Тауэра. Вы, несомненно, уже вернули свой долг, – бросил Лукас, и его взгляд снова с подозрением заметался между ними.

– Я не чувствую, что вернул его. Что, если люди Питта решат допросить ее? Теперь-то она уж точно попала в список особого контроля.

Лукас мрачно взглянул на Джулианну:

– Вы правы, Бедфорд. Если не возражаете, я хотел бы перекинуться с сестрой парой слов.

Доминик кивнул, поставил на стол бокал с бренди и вышел из комнаты.

Джулианна устало опустилась на кресло. Изнеможение – больше эмоциональное, чем физическое, – захлестнуло ее. Лукас подтащил пуфик и уселся напротив нее.

– Почему у тебя на глазах слезы?

Она утомленно покачала головой:

– Я без сил, просто опустошена.

– Да, воистину тюремное заключение весьма способствует опустошению.

– Лукас!

– Он – не Морис, Джулианна, он – Бедфорд.

Она напряженно застыла на месте.

– Я знаю.

– В самом деле? А мне кажется, что ты увлеклась им.

Джулианна взглянула в проницательные, встревоженные глаза брата.

– Думаю, мне лучше отправиться домой, – сказала она, имея в виду квартиру Уорлока на Кавендиш-сквер.

– Ты мне не ответила. – Лукас взял ее за руку.

Джулианна вцепилась в ладонь брата.

– Я молюсь, чтобы не влюбиться в него, вопреки всякому здравому смыслу! Но иногда мне по-прежнему кажется, что он – мой герой.

Лукас привлек ее к себе и крепко обнял.

– Он – не для тебя, Джулианна. Поверь, я знаю, о чем говорю. Разумеется, ты считаешь его героем – он только что вытащил тебя из Тауэра. Но в один прекрасный день он женится на какой-нибудь богатой дебютантке. Именно это и делают обычно аристократы. При всем своем разуме, обаянии и красоте ты никогда не станешь такой женщиной. Он – граф Бедфордский, Джулианна, и тебе достаточно оглядеться сейчас вокруг, чтобы понять: преодолеть разделяющую вас социальную и финансовую пропасть невозможно. В свете этого мне ненавистна сама мысль о том, что ему удалось так увлечь тебя.

Джулианна боялась, что Лукас прав.

– Он оказывал тебе знаки внимания? – напрямик спросил брат.

Джулианна почувствовала, что побледнела. Потребовалось какое-то время, прежде чем она обрела способность говорить.

– Как ты можешь спрашивать такое?

Лукас пронзил ее взглядом.

– Слава богу, ты не пострадала в этой переделке. – Он уже на ходу обнял сестру. – Мне пора идти, Джулианна. Я проездил весь день, и уже поздно. Мне кажется, тебе действительно лучше на некоторое время остаться здесь.

– Ты ведь не скажешь мне, куда опять отправляешься и что затеял, не так ли?

Когда брат просто улыбнулся, не удостоив ответом, Джулианна крепко обняла его.

– Пожалуйста, Лукас, будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

Подумать только, как он был самоуверен! Джулианна подошла с Лукасом к двери.

Доминик стоял в холле. Она задержалась на пороге, когда брат с хозяином дома направились в соседнюю башенную комнату. Джулианна посмотрела, как мужчины обменялись рукопожатиями у входной двери, внезапно осознав, что они с Педжетом остались в доме одни. Напряжение мгновенно сковало все тело.

Когда Лукас ушел и швейцары в ливреях закрыли дверь, Доминик обернулся. Сердце Джулианны дрогнуло, когда их взгляды устремились друг к другу.

Доминик пересек башенную комнату. Напряжение, владевшее Джулианной, усилилось. За окном было темно. Джулианна понимала: нужно как-то заставить себя забыть, что они с Домиником когда-то были любовниками, нужно всячески игнорировать взрывоопасное влечение, явно продолжавшее тлеть между ними.

И Педжет не стал бы оказывать ей никаких знаков внимания, не так ли? К тому же еще вчера она была так больна!

Но вот Доминик взял ее за руку и повел обратно в гостиную. И Джулианна не стала сопротивляться.

Он налил бренди в суженный кверху бокал и вручил ей.

– Это был очень долгий день.

Джулианна взяла бокал.

– Да, очень долгий.

Теперь ее сердце забилось стремительнее.

– Ты примирилась с тем, что придется еще на какое-то время остаться здесь?

– Полагаю, да.

– Ты не выглядишь слишком довольной этим решением.

Она отставила в сторону нетронутый бренди.