Книга Лунная ведьма, страница 42 – Татия Суботина

Неплохо ощущать собственную магию стала только на шестнадцатую зиму от рождения. С того времени Бука втихаря обучал меня основам волшбы. Тем инстинктивным знаниям, что получает каждый фамильяр в момент обретения хозяина.

Для всех я оставалась тихой, незаметной девчонкой, дурной овцой, что закланием послужит во благо ковену. Напитает его силой и уважением среди других волшебников.

Посвятить жизнь богине почетно. Молиться, принимать подношения всеблагой, выслушивать прошения о милости и даже, если понадобится, пожертвовать силой, отдав богине кусочек души. Но все это необходимо делать с открытым сердцем и по собственному желанию. Иначе служение превращается в хождение по мукам.

По исходу четырех полных лун в тот самый Самайн я совершила роковую глупость. Пошла на зов любви. Или же плоти? Теперь уже и сама толком не знаю ответ. И лишилась всего. Магии, которой едва-едва училась управлять, любимого, что таковым не являлся, и единственного настоящего друга.

О последнем сожалела горче всего.

Даже исчезнув, Бука умудрился поддерживать меня. Именно его познания, которыми мышь успел поделиться, и жажда свободы помогли выждать время, вытерпеть все лишения и не пасть духом.

Несмотря, в какой-то мере, на предательство долга, сейчас богиня мне благоволила. И магия бед не вызывала, отчасти слушалась неплохо, стоило особенно сильно чего-то пожелать… Лучше всего получались мелкие каверзы. Как ни крути, а вредность у ведьм в крови.

Особенно сильно на удачу я тоже не надеялась. Бука был рядом, всегда готовый прийти на помощь в случае чего, забрать излишки магии, перенаправить их в безопасное русло. Но сейчас мышь исчез. О его гибели я и думать не хотела. Слишком больно оказалось даже допустить эту мысль. Неужели, случись с ним что плохое, и я ничегошеньки не почувствовала бы?

— Значит, я неправильная ведьма, — тихо призналась, заметив, что Мадирисса все еще продолжает ждать ответ.

— Вздор! — решительно блеснула глазами она. — Не бывает неправильных ведьм!

Этот ее возмущенный тон, искренность запала подкупали. Я заинтересовано подалась вперед. В альманском ковене не приветствовалось равенство. Тех, кто сильнее — почитали, слабых — использовали и всячески унижали.

— Бедная девочка, — сдавленно пробормотала женщина в собственный кулак. Опять смех за кашлем прячет?

— Что?

— Тебе не послышалось: все ведьмы уникальны, — кивнула Мадирисса, заметив, что теперь ее речам внимают, как никогда серьезно. — У каждой своя, особенная сила, что распускается, точно бутон, только в срок. Она раскрывает ведьму, являет ее миру во всей красе, впрочем, как и обладательница силы свою магию. Лишь гармония связи помогает всецело понять и принять внутреннюю суть, да контролировать волшебство.

Женщина ласково мне улыбнулась, переводя дыхание и наблюдая за произведенным эффектом. Я даже заставила себя проверить подбородок, дабы убедиться: не раскрыла ли глупо рот.

— Если ты до сих пор не разобралась в магии, это значит лишь то, что ты не открылась ей навстречу, не познала себя. Или еще не готова познать.

С такими темпами собственной «готовности», если следовать теории экономки, я и до конца жизни могу не овладеть волшбой. Замечательно так, что слов нет!

— Не расстраивайся, девочка. Какие твои годы?

Пфф! Возмущенно фыркнула, не сдержав раздражения. Если учесть, что в некоторых ковенах девочек обучают едва ли не с пеленок, а другие учатся в закрытых школах для чаровниц, кое-кого даже в МАСК берут, то мне… ловить нечего. С этой самой готовностью, ага.

Ненадолго между нами воцарилось молчание. Я задумчиво рассматривала унылый для позднего вечера пейзаж за окном: одна тьма — толком и не полюбуешься. Разве что на собственную кислую мордашку в отражении стекла. А Мадирисса, чувствовалось мне, просто ждала, пока возмущение вновь уляжется послушным котенком.

— Для эффекта от каждого заклинания есть своя причина. У этого, пустякового, как ты называешь, тоже. Так почему мой господин все еще зеленый, как неспелая оливка?

Может, потому что мне безумно хотелось проучить колдуна за флирт с орчанкой?

Вслух же я сказала, совершенно иное:

— Может, такое получилось из-за нашей связи?

— Хм-м… — задумчиво потеребила воротник платья экономка. — Связь, как я понимаю, необычная?

Если вспомнить, что она у нас еще и незавершенная, односторонняя, то вообще неясно, как может сработать. Вдруг в корне неправильно?

— Самая что ни есть обычная! — вздернула горделиво нос. Ишь, что удумала! Выуживает все по крупицам! Вот ст… менталистка на мою голову!

На ином ответе настаивать она не стала. Умная женщина.

— А может господин поддался и усмирил своего дракона, — вместо этого вдруг загадочно протянула она.

— Поддался? — непонимающе нахмурилась. — Мне?

Мадирисса кивнула.

— Как только посмел?!

Хуже смерти для любой ведьмы жалость. И если Лукас задумал так возместить предательство, то я его… прокляну!

Вот только подучусь, как правильно это делать и обязательно! А то некрасиво не выполнять собственные обещания. Лукасу Дэ Кадари я проклятий насулила уже на три жизни вперед.

— Думаю, господину предстоит долгий разговор при пробуждении, — хитро улыбнулась экономка.

Вот вроде ледышка ледышкой на первый взгляд, а баловницу — истинную суть каждой ведьмы, не так-то и легко скрыть.

— О-очень долгий.

— Хорошо.

Хоро… Что? Погодите-ка! Нянюшка одобряет очередную каверзу для горячо любимого воспитанника? Поднимите мне веки! Я, видать, крепко уснула с дороги.

— Моего мальчика давненько пора встряхнуть, — с готовностью объяснила она. — Повзрослеть Лукасу пришлось рано, но жизнь редко кого щадит. Тем более не тех, кому в будущем держать в руках власть, управлять родом и нести бремя ответственности.

На минуточку! Меня жизнь тоже на руках не няньчила.

— Это тебя сделало только сильнее, а у него появилась странная, иногда даже пугающая, угрюмость. Это не нормально.

Я состроила гримасу.

Будем честны, в Лукасе Дэ Кадари многое далеко от нормальности… Так что теперь? Бить тревогу?

— Он все чаще замыкается в себе, может, днями ни с кем не разговаривать…

Раздражающую до белого каления молчаливость колдуна я и сама заметила.

— Вот и расшевелишь его, Ниэла. На правах жены.

Едва сдержала тяжелый обреченный вздох. Толком и женой не стала, а обязанностей уже навязали по самую макушку. Похоже, следует еще хорошенько подумать: стоит это замужество подобных усилий или нет…

— Девочка, верни ему искру жизни, которую он потерял около десяти лет назад.