Книга День пришельца (сборник), страница 30 – Виталий Забирко

Они остановились за штакетником и принялись, помигивая, пялиться на меня. У красных глаз зрачки были узкими вертикальными клинышками, а у голубых – квадратными. И те, и другие то сокращались, то расширялись, дёргаясь, как диафрагма в объективе фотоаппарата. Тел я по-прежнему не видел.

– Молчит… – пробурчали красные глаза. – И чего, спрашивается, молчит?

– Не может понять, где наши ноги, – ответили голубые глаза, – думает, мы ему мерещимся.

– Ну и дурак, – резюмировали красные глаза. – Пока он здесь сидит, молчит и надеется, что мы мерещимся, в четыреста двенадцатом номере уже наливают.

– Тебе бы только глаза залить, – скорбно притухли голубые глаза. – Лишь бы чем.

– А тебе?

– А мне не всё равно, чем. В четыреста двенадцатом палёную водку разливают.

– Это правда, – согласились красные глаза, помигали, подумали: – Тогда пойдём в четыреста восьмой, там сейчас коньяк будут разливать.

– Мне бы серной кислоты… – мечтательно закатились голубые глаза.

– Серной кислоты? – красные глаза нахмурились, помолчали. – Насчёт серной кислоты – это в двести второй. Но там жмот обосновался, ни за что не нальёт.

– За царскую водку нальёт, – убеждённо ответили голубые глаза.

– А где ты царской водки найдёшь?

– В двести восьмой. Там металлоиды обосновались, за так угощают.

– Тогда идём.

– Идём.

Глаза медленно двинулись к гостинице.

– Может, и уфолога с собой возьмём? – предложили красные глаза.

– Он серную кислоту не пьёт.

– А… Тогда пускай сидит. Один, в потёмках. Пускай молчит. Пускай надеется, что мы мерещимся…

Чем ближе к гостинице продвигались глаза, тем они больше тускнели, а когда выплыли в круг света у крыльца, исчезли. Может, действительно померещились?

Честно говоря, было безразлично, померещились мне блуждающие глаза или нет. И открытие, что в Бубякине пьёт не только Василий-тракторист, не удивило. Эка невидаль! В русских деревнях все пьют. Поголовно. Кудесников с Дитятькиным, небось, тоже сейчас потребляют. Заперлись в коттедже, наливают в стаканы, тяжело вздыхают, что нигде дрынобулы достать не могут, и пьют с горя, заливаются самогоном… Впрочем, эти самогон пить не будут. Эти предпочтут казёнку. И Кузьминична с Дурдычихой тоже пьют. Косточки мне перемывают, хихикают и лакают потихоньку. Нет, конечно, не самогон. Наливочку. Черничную… А вот Хробак с птеродактилем Ксенофонтом определённо самогон потребляют. Хотя тоже вряд ли самогон. Денатурат предпочтут. Он под мухоморы зело хорош… Пьют, кто что любит. Вон и блуждающие глаза царской водке, смеси соляной и азотной кислот, предпочитают чистую серную. Один Василий самогоном не брезгует…

Со стороны гостиницы донесся звук размеренных шагов, я присмотрелся и увидел, как по тёмной улице степенной походкой, опираясь на трость, шествует Карла. Он подошёл к калитке, остановился, привычно сдвинул тростью шляпу на затылок и поздоровался:

– Добрый вечер!

Я угрюмо кивнул. В свете далёкого фонаря не только его фигура была хорошо видна, но и длинная чернильная тень. Значит, померещились-таки светящиеся глаза… Или нет? Если да, тогда и птеродактиль Ксенофонт, и полупрозрачное подобие долгопята-привидения Ля-Ля мне тоже померещились. И огородник, и двуглавый пёс Барбос. И Карла также мерещится. И… Нет. Чтобы и Лия мне пригрезилась, я не хотел.

– Отдыхаете на свежем воздухе? – предположил Карла, не спрашивая разрешения, открыл калитку, прошёл к столу и сел. – Я тоже, знаете ли, люблю вечерком на природе погулять. Здесь воздух лесной, первозданный… Дышишь им, не надышишься.

«Гуляете? Вот и продолжайте гулять!» – хотел я выставить его за калитку, но передумал и промолчал. Правы блуждающие глаза: чего я один в потёмках сижу? Пусть и этот посидит. Лишь бы серную кислоту пить не предлагал. И сочувствовать не стал.

Я поднял голову и посмотрел, как метеоры чиркают по небу. По красоте зрелища метеоритному дождю далеко до фейерверка, но по степени восприятия нет явления грандиознее.

– Гости прибывают, – сказал Карла.

– Видел я ваших ряженых… – буркнул я, решившись-таки вступить в разговор. Лишь бы он не свернул на больную тему. – Одно непонятно: они что, пешком сюда добираются?

– Зачем пешком? Их транспортные аппараты стоят за гостиницей.

– Куда же они их ставят? – удивился я. – Там места нет.

– Вы меня не поняли, – мягко поправился Карла. – Аппараты гостей уже давно стоят. А гости только прибывают.

Я подумал. Шарада какая-то, решение которой не укладывалось в голове.

– Вы хотите сказать, что аппараты прибыли раньше гостей?

– Именно.

– Каким же это образом? – оторопел я.

– Технология отражений, – сказал Карла и выразительно посмотрел на небо, где метеоритный поток Леониды продолжал бороздить небо.

Я тоже посмотрел на небо, но представить, что в виде метеоров на Землю прибывают галактические гости, не получилось.

– Технологию отражений трудно объяснить в мире, где официальная наука утверждает, что скоростей выше скорости света не существует, – развёл руками Карла.

– По-вашему, Эйнштейн не прав?

– Эйнштейн также утверждал, что всё в мире относительно, – обтекаемо ответил Карла. – И это в равной степени касается утверждения, что выше скоростей света быть не может. Кстати, в вашем мире уже появилось опровержение этому постулату, известное как казус Бескровного.

– Чего – бескровного? – равнодушно переспросил я. – Вторжения?

– Не чего, а кого. Бескровный – это фамилия.

– А это ещё кто? Непризнанный физик?

– Нет. Обычный писатель-фантаст.

– Ах, фантаст… Такой нафантазирует…

– …Сказал уфолог, – с пространной улыбкой заметил Карла. – Напрасно иронизируете, в казусе нет никакой фантастики, в нём может разобраться даже школьник, знакомый с азами геометрии.

– Да ну?! – фыркнул я. Задел он меня за живое.

– Ну да, – снисходительно парировал Карла. – Представьте, что вы сидите под открытым ночным небом, сияет полная Луна, а в руках у вас лазерный фонарик. Представили?

– Что-то не получается. Особенно открытое ночное небо.

Небо над нами продолжали расчерчивать метеоры.

– Надеюсь, с элементарной геометрией у вас получше, – не остался в долгу Карла. – Итак, вы включаете фонарик и резким движением проводите лучом по небу, пересекая серп Луны. В задаче спрашивается, с какой скоростью скользнёт по поверхности Луны зайчик лазерного луча?

– С какой скоростью? – Я пожал плечами. Ироничного тона Карле я прощать не собирался и ответил тем же: – Это зависит от того, полная Луна или виден только её серп.