Книга Колдовской снег, страница 23 – Марго Генер

– Угу, – произнесла я. – Значит, ты прямо в этот самый Парсапольд?

– А то, – согласился зеленолицый. – Так что, тебя дальше везти? Или тут сойдешь? Смотри сама, куда тебе надо, туда и иди. Только мой совет тебе – по чернолесному тракту больше одна не шастай. Видишь?

Он кивнул назад, где среди деревьев теряется дорога, и продолжил:

– Этим путем мало кто ездит. Не придет на помощь никто, стрясись что неладное.

– Да поняла, поняла, – отозвалась я. – Я вообще здесь случайно очутилась. Говорю же, мне к параллельному разделу надо. Вот сюда.

Для убедительности я ткнула на изображение гор на карте. Гоблин покривился и произнес:

– Это я уже слыхал. Но туда тебя не повезу. Уж не обессудь. Во-первых, не по пути мне и далеко шибко. Во-вторых, базар, мне торговать надо. А в-третьих…

Тут он замолк и как-то неловко заерзал, отчего мне стало не по себе.

– Ну, – подбодрила я его. – Что в-третьих?

– Да как бы… – протянул гоблин, и я ясно поняла, как ему не нравится, куда сполз разговор. – Места там нехорошие.

– Да в чем нехорошесть-то? – не выдержала я, раздраженная хождениями вокруг да около.

Засопев, словно недовольный кот, гоблин произнес:

– Да в том, что там начинается царство снега.

– И что? – продолжала давить я. – Ты снега никогда не видел?

– Снег снегу рознь, – нехотя отозвался зеленолицый возница. – А этот непростой. Колдовской. И попадать в его метели никому не хочется.

При упоминании о колдовском снеге меня всю всколыхнуло, сердце забилось чаще. Я прекрасно помнила слова Варвары о нем, но желание вернуть Кира пересиливало любые страхи. Ему сейчас гораздо хуже. У меня хотя бы сумка с подарками яги, гоблин, как-никак, а помог. А Кирилл один, в лапах ледяной колдуньи.

– Вот туда-то мне и надо… – протянула я задумчиво.

Массивные брови гоблина сдвинулись, он произнес:

– Что, даже после того, что я тебе сказал?

– Особенно после того, – со вздохом отозвалась я.

Повисла короткая пауза, в которой слышно, как сопит возница, чирикают птицы, а издалека доносится шум города с увесистым называние Парсапольд.

Когда она стала превращаться в неловкую, он проговорил:

– Так это? Ты вылезаешь или как?

Поразмыслив, я ответила:

– Давай я с тобой до базара доеду, а там решу. На окраине вашего чернолесного тракта оставаться одной не хочется. Тут ты прав.

– Ну слава богам, – с облегчением выдохнул возница и хлопнул уздечками.

Лошади вновь покатили экипаж по дороге, на этот раз под горку, а я стала наблюдать, как величественный в своей несуразности город приближается. Говорить гоблину о решении ехать дальше еще и потому, что за мной гонится демон из преисподней, не стала – возница и так, похоже, не рад, что подобрал непонятную путницу.

Скрипя на ухабах и рытвинах, мы спустились с холма. Когда ольховая роща осталась позади, дорога пересекла тыквенные и пшеничные поля, после которых пошли лачужки и домики. Такие видела только на картинках – деревянные, с покосившимися стенами и повисших на петлях ставнях. Рядом с ними жители, каждый занят своим, и никто даже не обернулся на проезжающий мимо экипаж.

Вон женщина стирает в корыте, на другой стороне мужик рубит дрова, возле следующей хижины массивная женщина доит козу…

– Как-то не слишком они тут живут в вашем Парсапольде, – заметила я.

Гоблин даже не удостоил взглядом хлипкие домики, ответил:

– Так это окраины. Тут всегда так. Разве не знала? На окраинах селятся те, у кого нет денег на центр.

– Жители «Новой Москвы» и «Рублевки» с тобой бы не согласились, – пробормотала я.

– Чего? – переспросил возница.

– Ничего. Говорю, долго еще ехать?

Гоблин откинулся на спинку и протянул:

– А… Нет. Вон, смотри. Там базар.

Он указал длинным носом куда-то влево, где скопилось куча телег, повозок и бричек разного калибра. Мелькают люди, даже сюда слышен гусиный гогот и голоса торговцев.

– Я тебя высажу вначале. А то затеряешься, – сказал возница. – Базар большой.

– Спасибо.

Когда он остановил экипаж у самого въезда в прилавки и стала прощаться, я слышала его с трудом из-за гомона и шума.

– Ты поосторожней тут, – прокричал гоблин, превозмогая гвалт. – Парсапольд большой город, надо ухо востро держать.

– Постараюсь, – отозвалась я, слезая с повозки и едва не свалившись в пыль.

– Если нужна будет помощь, – снова прокричал возница, – сходи на Хвощную улицу. Дом такой, с садом и кованой калиткой из синего металла.

– А что там? – спросила я, оправляя штанины и обмахиваясь, потому, что даже расстегнувшись, упарилась.

Возница поморщился, мол, чего ты меня спрашиваешь, я итак сделал для тебя столько, что на всю жизнь хватит, но все же ответил:

– Да барсук его знает. Вроде там кудесник какой-то живет. Да не смотри так, можешь сколько угодно говорить, что не ведьма. Я ж вижу, странная ты. А странным самая дорога к ведьмам и всяким волшбателям.

Очень хотелось высказаться, что думаю по поводу его умозаключения, но едва открыла рот, на меня налетела грузная женщина, пахнущая рабой, с криками:

– Треска, стерлядь, горбуша! Соленые краберы! Отдаю связками за десять медных!

Я бы упала, не уцепись за край повозки, а женщина, словно не заметила, что едва не растоптала меня своей стокилограммовой массой, и двинулась дальше, продолжая кричать нараспев.

– Культура так и лезет, – проворчала я.

Возница тем временем, даже не удосужился вниманием – стеганул лошадей и покатился дальше по пыльной улице базара.

Глядя на удаляющийся экипаж, я с холодком осознавала, что осталась одна, и даже теплое пальто не спасало от дрожи. Мимо шныряли люди, громко кричали торгаши, со скрипом катились повозки, а я пыталась сообразить, куда податься и что делать.

Когда в очередной раз меня пихнул какой-то мужик в засаленной рубахе, я, хмурая и недовольная, отошла в сторону и стала копаться в сумке. Кроме карты в ней оказались мешочек с монетами, нож, термобелье, клубок ниток, непонятно зачем…

Больше ковыряться не хотелось. Застегнув сумку, я двинулась по дороге, где исчезла повозка гоблина. Но долго не вынесла – даже в «черную пятницу» в торговых центрах не бывает такого столпотворения. Когда накал от постоянных пиханий и тычков вырос до предела, я ворча и чертыхаясь, свернула меж лотками. Там, к облегчению, оказалось спокойней – тихо, пусто.

Поправив сумку, я поплелась по узкому переулку, размышляя, как добраться до параллельного предела и что сделать, чтобы вырвать Кирилла из лап ледяной колдуньи. В том, что она удерживает его против воли, я не сомневалась. Кирилл слишком сильный, чтобы добровольно сдаться какой-то непонятной тетке.