Книга Мор, страница 52 – Лора Таласса

– Это не проблема, – отвечает Роб. – Как я уже сказал, mi casa es su casa.

Обратившись к чеканному профилю Мора, я вдруг понимаю, в чем дело. Раньше он никому не нравился, никому и никогда. До сих пор. Вот он и не верит ни Рут, ни Робу. Да и как тут поверить? Люди ненавидят Мора, распространителя смертельной заразы.

Я хватаю всадника за руку так резко, что привлекаю внимание хозяев.

Не обращая на это внимания, я говорю Мору:

– Мы можем поговорить? С глазу на глаз?

Он останавливает взгляд на наших сомкнутых руках, поднимает глаза и смотрит мне в лицо. Без лишних слов он поднимается во все свои шесть с лишним футов, так резко, что падает стул.

Следом за мной Мор выходит в прихожую. Когда я поворачиваюсь к нему, он оказывается совсем рядом, края одежды соприкасаются.

– В чем дело, Сара? – задавая этот вопрос, он дотрагивается до моих волос, словно не может с собой совладать.

– Эти люди не пытаются тебя обмануть, Мор. Они искренне тебе рады. Это полное безумие, на мой взгляд, но мое мнение ничего не значит, так что…

– Откуда ты знаешь? – перебивает он, не соизволив, хотя бы из вежливости, отрицать тот факт, что не верит старикам.

Я беспомощно развожу руками.

– Просто знаю.

Он смотрит на меня изучающе, рассеянно потирая подбородок, обдумывает мои слова. Я стараюсь не фиксироваться на том, как сексуально это выглядит.

Наконец, Мор кивает.

– Хорошо. Я… постараюсь научиться доверять этим людям, на том основании, что ты просто знаешь.

Я снова хватаю руку и пожимаю. А когда хочу выпустить, он вдруг отвечает на пожатие.

– Сара, – выдыхает он. К руке присоединяется вторая. Он держит мою руку в ладонях, бережно, как драгоценный подарок.

Глаза у него такие бездонные, что взглянув в них, я вздрагиваю. Взгляд слишком глубокий, лицо слишком искреннее… что бы он ни говорил, мое сердце к этому не готово.

Отняв руку, я возвращаюсь в кухню, не дожидаясь, что он пойдет следом.

Проходят несколько долгих секунд (я успеваю сесть за стол), прежде чем раздаются его тяжелые шаги. Он садится, не сводя с меня глаз. Я жду слов, тех самых, от которых сейчас сбежала, я уже почти слышу их.

Взгляд Мора, однако, ненадолго задерживается на мне и скользит дальше, а тело расслабляется. Он небрежно опускает руку на спинку моего стула. Клянусь, эта рука не остается без внимания – о нет, каждая частичка моего тела реагирует на ее присутствие.

Все это время Рут и Роб бесстрастно наблюдают за нами. При одной мысли о том, что они о нас думают, ладони становятся влажными.

– Итак, что же привело вас в наш дом? – весело спрашивает Рут.

– Саре нужен отдых, чтобы восстановить силы, – говорит Мор. Я чувствую на себе его взгляд, даже отвернувшись. – Долгое путешествие сказывается на ней.

– Ясно, – Рут кивает, принимая его слова к сведению. – А ты как? Тебе понадобится кровать?

Мор непринужденно устраивается на стуле, расставив длинные ноги.

– Я – Мор Завоеватель, первый из Четырех Всадников, пришедших, чтобы покорить мир. Я вечен, и мои силы не иссякают. Мне ничего не нужно, чтобы поддерживать их.

Вот, значит, как.

Рут приветливо поднимает брови.

– Если передумаешь, свободная кровать у нас есть. А теперь, – старушка поудобнее устраивается в своем кресле, – рассказывайте. Как вы, интересно, познакомились?

Она с любопытством смотрит на меня, на всадника и делает глоток чая.

Хитрюга она, эта Рут. Притворяется, будто не замечает, какие странные у нас с Мором отношения.

– Я попыталась его убить, – отвечаю я.

Рут со стуком ставит кружку на стол. Мой ответ ее, конечно, шокировал.

– Я застрелила его из дедушкиного ружья, – продолжаю я, – а потом подожгла.

Хозяева теряют дар речи.

Пожалуй, не стоило углубляться в такие детали…

Похоже, Мор не единственный, кто неправильно отвечает на гостеприимство пожилых супругов.

– Теперь она моя пленница, – объясняет всадник.

Я наклоняюсь к кружке, чтобы не видно было гримасы. Слишком явно его слова отдают ложью.

– А что, если не секрет, вы планируете с ней сделать? – голос Роба звучит приветливо и вежливо, но я чувствую, что, если ответ ему не понравится, он выгонит Мора за дверь.

Я крепче обхватываю кружку. Вот уж не ждала, что чужие станут за меня заступаться, тем более эти люди, которых так искренне порадовало появление всадника.

– Я держу ее при себе, – расплывчато поясняет Мор.

И снова этот взгляд всадника. У меня внутри все переворачивается (я пытаюсь убедить себя, что это от страха, но нельзя обманывать себя до бесконечности).

Ты чувствуешь, к чему идет дело, Берн.

Ни Рут, ни Роб не обсуждают ответ Мора, но я вижу, что он им не очень-то пришелся по нраву. Если бы я совершила покушение на жизнь человека – ответила бы по закону, у нас, смертных, предусмотрены наказания за такие преступления. Но наказывать меня, держа в плену… это просто недопустимо.

Всадник встает, резко отодвинув стул.

– Я должен позаботиться о коне. Не скучайте, я не надолго.

И так он это сказал, так царственно взглянул – будто он тут не незваный гость, а какой-нибудь чертов король.

Не произнося больше ни слова, Мор выходит. Без него в кухне становится очень, очень тихо.

Наконец, Рут прерывает молчание.

– Как ты, дорогая?

– Все в порядке, спасибо, – я провожу пальцем по краю кружки, глядя на Рут. – Ну, то есть, все относительно, но я жива и не умираю, а в наши дни мало о ком это можно сказать.

Голос предательски срывается. Я не забыла, что сижу за столом с двумя жертвами Мора.

Рут протягивает руку, кладет ее поверх моей и пожимает.

– С тобой все будет хорошо, – уверяет она.

Я и не догадывалась, как нуждаюсь в этих словах. Глаза тут же начинает подозрительно щипать. Я киваю, ее слова придают мне сил.

Неправильно, недостойно пользоваться ее добротой и мужеством, когда именно ей они действительно нужны.

– Простите меня, – хрипло шепчу я. – За… все.

Я прошу у нее прощения не только за наше бесцеремонное вторжение в их с Робом жизнь. Но и за все те семьи, чьи жизни мы уже растоптали. За то, что не сумела прикончить всадника, и за то, что мне все больше нравится этот монстр. Я прошу прощения за каждую мелочь, за каждую чертову глупость, которую я совершила с тех пор, как Бог решил, что всем нам настало время платить по счетам.