Онлайн книга «Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4»
|
Развернувшись к выходу, Сергей увидел Антона, тихо стоявшего у дверного проёма и внимательно слушавшего беседу друга с Викторией Егоровной. Когда пришёл? Непонятно... Между тем женщина, извернувшись, ухитрилась наклониться к привязанной ладони и прикоснулась лицом к её тыльной стороне. Убеждалась, что увиденное в зеркале — не иллюзия. Потёрлась. Сначала слабо, потом с силой, точно пыталась дыру протереть. С ужасом ощущая сухость, шероховатость ещё недавно столь упругого, приятного на ощупь лица, тихо охнула, а гость в маске ещё масла в огонь подлил: — Да-да-да... Не снится. И морщины, и шкурка дряблая — твоя новая реальность. Называется старость. Привыкай. Добавлять издевательское «ничего, накрасишься» или «доктора омолодиться помогут» Иванов не стал. Мелко... Он медленно (но не слишком) направился к выходу из кабинета, однако голос Виктории Егоровны ожидаемо заставил задержаться. — Подождите, — связанная сумела пальцами ног дотянуться до пола, оттолкнулась, и кресло развернулось к инспекторам. — Что от меня нужно, чтобы всё это закончилось? — Ничего, — ровным голосом ответил Сергей. — Нам от тебя ничего не нужно. Свою задачу мы выполнили. Дальше твой ход. Не волнуйся. Твоя дочь вне опасности, пока ведёт себя как нормальный человек. Солодянкина ожидала чего угодно — угроз, требований, вымогательства, но равнодушный тон неизвестного, отсутствие переговоров, в которых всегда можно оставить пару лазеек на все случаи жизни и упоминание единственного близкого человека оказалось сродни удару ниже пояса. У неё в голове не укладывалось происходящее, не поддавалось анализу и не подходило ни под один из привычных критериев понимания миропорядка. Она чуть ли не впервые в жизни растерялась. Скрипнув от злости на саму себя, на собственный разум, допустивший пока непонятный ей просчёт, хозяйка особняка предприняла новую попытку отстоять своё право на самоопределение в этом мире: — Я могу деньги пожертвовать. Много. В храм, слепым, гемофилитикам, чёрт бы их всех, вместе взятых, побрал! У меня есть! — Жертвуй, — подал голос решивший вписаться в разговор Антон. — Хоть в хоральную синагогу, хоть голодающим детям Африки. Нам всё равно. Условия ты слышала. Будешь ты соблюдать или нет — нам без разницы. Можешь даже за границу уехать. Мы не препятствуем. Нервный взмах головой пояснил инспекторам, что думает связанная сейчас не о путешествиях по миру. — Я. Хочу. Вернуть. Обратно. Свои годы, — максимально разделяя слова, точно общалась с глухими, читающими исключительно по губам, требовательно произнесла Виктория Егоровна. — Время течёт всегда в одну сторону, — философски парировал Иванов. — Забудь. Думай, как остатки не потерять. А у меня к тебе тоже есть вопрос, — заговорщицки добавил он. — Предлагаю бартер. Ты нам рассказываешь, чего ты к Валюхиной привязалась, а я подсказываю тебе, как выжить. Только по-честному. — Идёт, — без запинки согласилась женщина, поёрзала в кресле и, не отводя взгляда от масок, без прелюдий в виде охов, вздохов или жеманной паузы, начала. — Мы с Иркой дружили в школе. Точнее она дружила, а я ей пользовалась. Всегда, знаете ли, приятно иметь кого-то на побегушках. Того, кто тебя слушается и стелется перед тобой. Самомнение тешит, особенно девичье. Но относилась я ней хорошо. Поначалу... Потом надоедать она мне стала. Вечно ныла про родительские запреты, про «то нельзя, это нельзя» ... Курица. Когда совсем обрыдла — я у неё парня увела. Позлить хотела, да проболталась раньше, чем планировала. А она мне подарочек оставила... который ваш старец... как там его? На такую уловку инспекторы и не подумали повестись. Лишь синхронно хмыкнули. Нимало не расстроившись неудаче и не подав виду, Солодянкина продолжила, как ни в чём не бывало: — За свою жизнь я чётко усвоила одно — прощать никогда никому ничего нельзя. Иначе себя уважать перестанешь. Потому и... Она не договорила, а друзья не требовали продолжения. — Убивать-то зачем? — устало спросил Швец. — А нечего... — хотела было взвиться женщина, но вовремя осеклась. — Думала отыграться за потерянные годы. Эта тварь мне жизнь посмела испортить... Тем более про ласточку и не знал никто толком. Когда старикан на место с проклятием указал — сначала засомневалась. Решила перепроверить. Но когда он снова появился и зудеть начал — вызверилась... Из-за этой сучки... Думаете, легко, когда твоя собственная дочь волком смотрит? Я ей и учёбу, и Лондон... — Откупалась? — оборвал льющийся поток чужих обидок Серёга и сам себе ответил. — Конечно да. Любить кровиночку не пробовала? Ярость, на миг промелькнувшая по лицу связанной, была красноречивее тысяч слов. — Не ваше дело. Как умела — так и воспитывала. Ей всё это, — круговое движение головой обозначало всё имеющееся имущество вместе с банковскими счетами, — досталось бы. Для неё стараюсь. Маска призрака дрогнула. Похоже, от злости. — Конечно, верю, — слащаво протянул Антон с нотками презрения. — Вот прямо ночей не спишь, не доедаешь, только о ней и думаешь... Чувствуя, что от общения с этой гнидой друг на грани срыва, Иванов перехватил нить разговора. — Понятно. Теперь я отвечу. Есть три правила. Первое — не пытайся нас искать. Не найдёшь, зато беду наживёшь запросто. Второе — никогда не забывай о том, что теперь ты и твоя заклятая подруга связаны навечно. Если нарушишь — или мы придём... или не придём, — он подошёл к Солодянкиной, демонстративно извлёк из её ладони, так и зажатую в ней, ручку и положил на стол. — Третье — всегда помни о нас. Не важно, как и с кем ты закусишься — просто помни. И если тебе завтра или в другой день покажется, что мы — мираж — посмотри на стену, — подойдя к дубовой панели, парень снял перчатку и приложил к деревяшке руку, подпустив в неё немного Силы. Запахло горелым. Через пару секунд перчатка вернулась на место, а в элегантной древесине осталась чёрная, дымящаяся вмятина в форме человеческой пятерни. — На этом всё. Спешим откланяться. Охрана развяжет. Не давая Виктории Егоровне опомниться, инспектор направился к выходу. Швец, решив в этот раз не исчезать, поспешил следом. В спины им донеслось: — Как с вами связаться? А если Ирка сама умрёт? Отвечать ей никто не стал. Не в справочную обращается, не к онлайн-консультантам. Пусть сама додумывает. *** Мерседес впечатлял. Вблизи он казался ещё больше, солиднее, от него тянуло недоступной простым труженикам дороговизной. Антон нерешительно мялся у водительской двери. — Садись, я ворота открою, — подгонял его Иванов. — Ключ вот. У охранников в будке нашёл. Приняв симпатичную пластмассовую коробочку с тремя окольцованными лучами, призрак снова попробовал отмазаться от удовольствия порулить автомобилем представительского класса. — Да я же... — Ну вон велик стоит. Давай я на нём поеду! — давил на сознательность напарник. — Тебе хорошо. Ты — вжик, и нету! А мне как прикажешь? В таком виде местное население пугать? |