Книга Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5, страница 12 – Вадим Булаев

Ну надо же и ему где-то спать, раз диван занят!

Однако ничего не получилось. Без хозяйки вход оказался запечатан наглухо.

Расстроившись, но не сдаваясь, мозг услужливо подсказал, что в кладовке, на верхней полке, хранится старый матрац с подушкой. Для внезапно нагрянувшей родни. Ещё от бабушки остался.

Почесав в затылке, Иванов добыл и то, и другое, сразу почувствовав себя пассажиром плацкарта, когда на чём спать уже есть, а бельё ещё не разносили.

Побродив по квартире, определился с местом для сна. Кухню отбросил сразу. Пространства мало, всюду ножки табуретов и стол неудобно стоит. Заниматься среди ночи перестановкой мебели не хотелось совершенно, потому пришлось устраиваться в комнате.

Там тоже оказалось не всё так просто. Только расположился рядом с диваном, параллельно мирно сопящим подругам и уже собрался поискать в шкафу постельное бельишко, как вдруг понял — нельзя там спать. Его бренное тело окажется суровой преградой на прямой «диван-туалет», что несколько чревато внеплановыми падениями подгулявших дам и беспокойством.

Переместился к окну. Рядом с неработающей батареей ложиться не стал, расположился в метре от неё. Коммунальщики ещё не запустили тепло в каждый дом, а потому от внешней стены тянуло прохладой и сыростью.

Стараясь не шуметь, нашёл простыню, наволочку. Поискал одеяло. С последним не повезло. Хозяин квартиры точно знал, что как минимум одно запасное одеяло у него имелось, но вот куда его прибрала домовитая кицунэ — оставалось загадкой.

Забив на поиски, решил лечь так, укрывшись курткой. В последнее время погода особым плюсом не баловала. От пяти ночью до пятнадцати днём по Цельсию. В помещении — не более двадцати, да и то на кухне.

Устроился. Укрылся. Начали мёрзнуть ноги. Надел носки и домашние спортивные брюки. Неудобно, непривычно. Поворочавшись, снял брюки. Вроде заснул. Проснулся — куртка сползла на пол.

Психанул. Встал. Покурил в окно на кухне, с ненавистью посматривая на часы. Скоро четыре. Вернулся, полный решимости отобрать у пьянчужек своё одеяло, раз уж ему приходится так несладко.

В скудном лунном свете понял — без боя не получится. Обе подгулявшие дамы лежали поверх его любимого, тёплого и привычного одеялка, мирно насыщая воздух перегаром. Можно было, конечно, поднапрячься и вытащить требуемое, но стоило ли оно того? Иванов точно знал, что нет ничего хуже пьяной и недовольной женщины, а особенно разбуженной неловкой мужской вознёй. Да и перемещать по всему дивану спящие организмы — та ещё задача.

Вернулся на матрац, силясь найти в своём незавидном положении хоть немного позитива. Не смог. Снова укрылся курткой, вполне всерьёз злясь и на Лану, и на кицунэ, кое-как забылся...

***

Трель дверного звонка и практически мгновенно последовавший за ней начальственный рык вырвали Серёгу из сна, заставив зло поморщиться. Ему казалось, только по нормальному спать начал — и на тебе! Подъём!

— Иванов! Дремлешь?! Собирайся немедля! Дело спешное! — трубно вещал Фрол Карпович, входя в комнату. — Ты... — и тут он осёкся, замерев с распахнутым ртом и выпученными глазами. — Ты вообще разума со своими бабами лишился? Ну ладно с нечистью! Понимаю, мила девка. Ну с Ланой — она же тебе в прабабки годится, пусть… Сердцу не прикажешь! Но с двумя сразу, да ещё в носках...

Последнее прозвучало с нескрываемым укором.

Плохо соображающий спросонок подчинённый хотел было вскинуться, понять, за что его клеймят позором, как вдруг у его левого уха, со стороны батареи, некто хрипло ответил усталым, измученным голосом:

— Не завидуйте.

А справа кто-то пискнул и нырнул под одеяло. Одеяло?

— Совсем молодёжь ополоумела, — вздохнул шеф, растворяясь в воздухе. — С бабами в одёже ложиться. На улице жду! Десять минут!

Ещё не успев отвести взгляда от того места, где только что стоял Фрол Карпович, парень почувствовал иголки в руках и тяжесть. Повернул голову влево. Опасливо, готовый ко всему — и встретился взглядом с Ланой, комфортно расположившейся на его плече и поигрывающей волосками на мужской груди.

— Привет, — поздоровался перегар голосом внешатницы. — А ты ничего, крепенький.

Левая же ладонь инспектора сообщила, что она не без удовольствия лежит на чём-то округлом, упругом, тёплом и приятном на ощупь. Ну и голом. Как раз в том месте, где у нормальных людей находится седалищная область.

Короткие волосы на Серёгиной голове встали дыбом, а в мыслях образовалась сутолока. Ему никак не удавалось понять, почему он лежит под одеялом, с букинисткой, фривольно, как оказалось, закинувшей ногу ему на живот. Тоже голую.

Под правое ребро неприятно ткнуло, заставляя переключиться на другую половину организма. Там, под рукой, пряталось нечто не менее упругое и кругленькое, но уже шероховатое, под тканью. И оно ворочалось, толкаясь.

Уф... хоть тут полегче.

Из-под одеяла, с беспокойной его половины, показались лисьи ушки, затем Машкина голова, перепугано уставившаяся на Иванова, на Лану и не к месту брякнувшая:

— Доброе утречко. А что это вы тут делаете?

— Думаем, Маша, — загадочно ответила ей гостья, уткнувшись носом в мужскую шею и щекоча лицо парня растрепавшимися волосами.

— О чём?

— Третьей будешь? Ты, я, Серёжа, постель... тьфу ты, матрац, но так даже лучше — на полу места больше...

Всё это произносилось с придыханием, с истомой, с перегаром. Кицунэ передёрнуло.

— Нет!

— Ну и ладно, — не обиделась Лана. — Тогда предлагаю мероприятие перенести. Свечки организовать, музычку французскую, кровать поприличнее.

С интересом наблюдавший за всем этим кошмаром Иванов вспомнив про укоры шефа, взглянул на собственные ноги. Носки. Действительно, торчат наружу. Потому что одеяло лежит поперёк, а не в длину. Идиотский вид.

Да и пофиг. Другое заботит.

— А вы как вообще тут оказались?

Первой отвечать никто из матрацных соседок не решился. Домовая прикрылась одеялом, пунцовая от предложения вчерашней собутыльницы, а Лана мило наморщила нос и принялась изображать из себя круглую дурочку, при этом нежно ёрзая вдоль инспекторского тела и устраиваясь поудобней, особенно в районе мужской ладони.

На тумбочке у дивана зазвонил смартфон. Не видя дисплея, Иванов понял — шеф. Тактично торопит.

— Дайте встать, — бросил он дамам, высвобождаясь и поднимаясь на ноги.

Старался подняться культурно, не срывая одеяла ни с кицунэ, ни с букинистки.

Маша окончание столь двусмысленного лежания восприняла с радостью, её новая подруга — с показным огорчением. Специально не стала ногу снимать, заставляя Сергея пройтись по ней кожей от живота до носков. Дразнилась, развлекаясь вовсю.

Хорошо хоть в трусах спал — всё не так стыдно.